Я спас СССР. Том V

Чем дольше я вглядывался в свою память и чем сильнее билось СЛОВО в моей голове, тем больше я понимал, что некоторые из этих людей представляют собой настоящую угрозу для будущего страны. Они, как азартные картежники, теряют связь с реальностью из-за своей жажды немедленных перемен. Оторваны от жизни и имеют слабое представление о том, чем живут простые люди. Их не волнует цена перемен, которыми они грезят. Этим шестидесятникам, в силу возраста не успевшим повоевать в Великую Отечественную, хотелось подвигов, хотелось «под танки», и они яростно сражались со сталинистами-догматиками. Как говорил сам Бурлацкий: «То был род ожесточенного тираноборства». Но так увлеклись отрицанием опыта предыдущего поколения, что «вместе с водой выплеснули и ребенка».

…Собрание закончено, все потихоньку начинают расходиться, мы с Германом тоже направляемся к дверям.

– …Ну что, коллеги? Каково это – ощущать себя primus inter pares? – слышу я вдруг за спиной.

– Не понял… вы о чем сейчас? – оглядываюсь и вижу подошедших к нам Бурлацкого с Бовиным и тем третьим, чьей фамилии Седов не знал.

– В переводе с латыни, – поясняет Бурлацкий, снисходительно улыбаясь мне, – это означает «первыми среди равных». В такую группу ведь кого-либо не приглашают. Только лучших из лучших.

Мы с Германом пожимаем протянутые нам руки, знакомимся. Консультанты, не чинясь, представляются без отчества, хотя я помладше их всех буду. Третьим оказывается Олег Богомолов – экономист, в 90-е один из главных противников Гайдара. Герману явно льстит внимание сотрудников Андропова, и он радостно лыбится – ну как же: они сами подошли к нам знакомиться, какой почет! Я же реагирую спокойнее. А то ли намек Бурлацкого, то ли его комплимент про «первых» оставляю без ответа.

– Слышали о тебе, Алексей. Мероприятие в «России» получилось громким, народ до сих пор обсуждает! – Снисходительная улыбка не сходит с губ цековского консультанта. А уж этот его покровительственный тон… Вот интересно – он и со своими подчиненными так общается?

– Демонстрация у Кремля тоже много шума наделала, молодцы! – А вот Бовин, пожалуй, попроще будет и ведет себя более доброжелательно. – Какими языками владеешь?

– Русским, английским, матерным со словарем, – вежливо докладываю я.

– No way without a dictionary?

– I can do it without it. Но этажность конструкции от этого значительно снизится.

– Смешно… Рад, что с юмором у тебя все в порядке. А что со спортом?

– Дружу. Летом – серфинг, зимой – сноуборд и горные лыжи. В ближайших планах, подтянуть большой теннис, – вспоминаю я наставления Аджубея. – Ракетка уже есть, осталось себе спарринг-партнера найти.

– Отлично! Это хороший повод встретиться в неформальной обстановке, мы тоже все в теннис играем. Надо будет тебе пропуск в спортивный комплекс на Ленинских горах сделать, там хорошие зимние корты, – кивает Богомолов.

– Ну что – пойдемте пообедаем вместе? – предлагает нам Бовин. – Здесь очень неплохая столовая. Заодно расскажешь нам, людям отсталым, что это за зверь такой – сноуборд.

Пообедать, пожалуй, действительно не помешает. Вопросительно смотрю на Германа – тот аж не дышит: «от радости в зобу дыханье сперло». Еще бы… Вечером вся редакция «Известий» будет знать, с кем и где он обедал. Бурлацкий продолжает улыбаться с превосходством человека, снизошедшего до общения с простоватыми коллегами. И мне почему-то очень хочется стереть уже с его лица эту снисходительно-едкую улыбочку. Костюм мой он при этом точно заметил – на секунду взгляд его стал цепким и оценивающим.

Мы выходим в коридор вслед за Бовиным и всей компанией направляемся к лестнице. Но дойти до нее не успеваем.

– Алексей Иванович! – окликает меня хорошо знакомый голос, и я оборачиваюсь. Нас догоняет Андрей Литвинов, но вид у него чрезвычайно официальный. – Юрий Алексеевич просил вас срочно зайти.

Понятно. Мне остается только подыграть своему боевому товарищу и тоже сделать вид, что мы не знакомы.

– Хорошо. Мне идти с вами?

– Да, следуйте за мной, товарищ Русин.

Развожу руками и вежливо прощаюсь с новыми знакомыми.

– Извините, но сегодня с обедом, видимо, не получится. Встретимся позже.

– Обязательно! Теперь часто будем встречаться. – Бовин и Богомолов доброжелательно улыбаются, Бурлацкий лишь многозначительно хмыкает. Да уж… с этим товарищем теплые отношения у нас точно не сложатся.

Делаю шаг к Андрею и, уже поравнявшись с ним, оборачиваюсь к новым знакомым:

– И, кстати, Федор, в вашей версии латинской поговорки нужно заменить primus на primum, иначе смысл фразы о нашем равенстве кардинально меняется.

Заливистый смех Бовина говорит о том, что моя шпилька попала точно в цель.

– Нет, вы видели, какая молодежь пошла, а?! Латыни он тебя, Федор, учит, и ведь абсолютно прав!

А то!.. Мы, может, диссертаций и не защищали, зато на истфаке МГУ нас учили на славу. И, как известно, знания, заложенные в юности, отпечатываются в памяти особенно хорошо. Так что самые известные латинские поговорки и цитаты в моей голове застряли намертво – ночью подними, выдам их на автомате.