Я спас СССР. Том V

Сотрудницы, узнав о моих планах написать статью об университете, с жаром бросились мне помогать и рассказали о своей «альма-матер» много интересного из того, что никогда не найдешь в сухих справочниках. Например, одна пожилая дама рассказала, как их в 41-м эвакуировали из Киева в Казахстан в город Кызылорду, где на время объединили с Харьковским университетом. Как они организовывали там учебный процесс и как потом возвращались в освобожденный от фашистов Киев, чтобы сразу начать восстанавливать работу вуза. И ведь восстановили! В начале учебного 1944 года заработали уже все восемьдесят кафедр! У меня аж мурашки по коже ползли от ее рассказа, я только успевал все записывать.

Исписав полблокнота интересной информацией, выпив два стакана крепкого чаю и съев пять домашних пирожков, я с сожалением смотрю на часы. Пришла пора прощаться с этими приятнейшими дамами и отправляться в аэропорт. Делаю напоследок общее фото, дарю им первый номер нашего журнала, клятвенно заверяю, что обязательно пришлю номер со статьей про КГУ. Мы трогательно прощаемся. И в такси по дороге в аэропорт я понимаю, что ни секунды не жалею о том, что причудливая судьба неожиданно свела меня с такими замечательными людьми. Какая самоотверженность, какая искренняя любовь к своему родному университету! Ну куда все это потом делось?! Куда? Почему вдруг люди стали другими, равнодушными?..

…На мукачевскую электричку во Львове я еле успел. Задержка с вылетом самолета – вполне обычное дело, но она чуть снова не поставила крест на моих планах ночевать на базе в Славском. Из намеченного графика я выбился и грешным делом уже подумал, что купе вечернего, а точнее, ночного поезда – это моя карма. Так что, влетев в полупустой вагон электрички после спринтерского забега по перрону львовского вокзала, я счастливо выдохнул – успел-таки, слава богу!

Устроившись у окна, отдышался немного и даже подумал: не вздремнуть ли мне чуток? Ехать-то больше двух часов, а за окном уже темень хоть глаз выколи. Укутал подбородок в шарф, подняв его до самого носа, и прикрыл глаза. Но забег по перрону, видимо, вбросил в мою кровь столько адреналина, что сон так и не пришел. Тогда я решил перечитать все свои киевские наброски, хоть освещение в вагоне и оставляло желать лучшего. Сижу и перелистываю блокнот, перебирая в голове сегодняшние впечатления. Прохладно в вагоне электрички, в поезде было бы гораздо теплее. Может, и зря я так «гнал лошадей». То и дело подтягиваю шарф на нос, вспоминая добрым словом свою заботливую невесту.

В какой-то момент ловлю на себе пристальный взгляд мужчины, сидящего неподалеку. Он явно хочет пообщаться, но стесняется оторвать меня от чтения. Вопросительно поднимаю бровь, киваю приглашающе. Он наконец решается и встает, пересаживается на скамью напротив. Высокий, поджарый, лет сорока. Похож на отставного военного.

– Извините, вы ведь из Москвы?

– Это так заметно? – удивленно высовываю я нос из шарфа.

– Заметно, – улыбается он. – Но на самом деле я просто слышал о вас от своих ребят. Это же вы с друзьями живете сейчас в «Политехнике» и катаетесь на снежной доске?

– Да, мы. – Я снимаю перчатку и протягиваю ему руку. – Алексей Русин. Студент МГУ, журналист.

– Анатолий Васильевич Архангельский, – представляется он, – подполковник в отставке, начальник строящейся горнолыжной базы «Динамо».

– Ого!.. Слышал, вы там хотите трассы олимпийского уровня на Тростяне построить?

– Хотим, – вздыхает он, – но одного желания, как оказалось, мало.

– Трудности возникли? – понятливо киваю я.

– Да они как начались с самого первого шага, так и не прекращались, – устало вздыхает отставник. – Сейчас вот из Львова еду, снова с областными чиновниками пытался воевать. А они кивают мне на Киев – мол, все претензии к республиканскому спорткомитету. Замкнутый круг какой-то.

– Ну, вроде бы «Динамо» – это МВД?

– МВД, – кивает он. – Но каждое решение все равно по десять раз надо согласовывать в обкоме. Три года всего осталось до Олимпиады в Гренобле. Три! – кипятится отставник. – Никто не чешется! Все спохватятся за год до Олимпиады – вот тогда чиновники забегают! А то, что спортсменам-горнолыжникам нужно не один год к ней готовиться, никого не волнует.

Ох, как же мне это уже знакомо… Два месяца назад все это мы проходили в Токио. Виды спорта другие, но спортивные чиновники все те же.

Пока Архангельский рассказывает мне, как они с соратниками воплощают в жизнь превращение Славского в олимпийскую базу для горнолыжников, я делаю легкий прокол в памяти. Да уж… В 68-м у СССР будет лишь второе место в общем зачете. Порадуют наши биатлонисты, фигуристы в парном катании и хоккеисты. Владимир Белоусов возьмет золото в прыжке с большого трамплина, отличится конькобежка Людмила Титова. А в горнолыжном спорте безусловное лидерство у французов – лягушатники всех сделают.