Я спас СССР! Том V

– Эй, Русин – лукаво подмигивает мне «могильщик», который хоть и пьет, но все замечает – Не вздумай нам тут столовое серебро портить – все добро казенное, потом замучаемся в хозотдел отписываться.

– Извините, задумался – я кидаю вилку на стол, махом выпиваю рюмку водки.

«Особая Московская» «лебедем» летит в пустой желудок, по телу тут же разливается тепло. Я набрасываюсь на закуску, попутно отвечая на вопросы «консультантов». Они легко переключаются с наскучивших споров о политике и экономике на литературу, живо интересуются моими творческими планами.

– Сборник стихов готовится к печати в Молодой Гвардии – отвечаю я, переходя с закусок на первое. Острое харчо горит во рту – невольно хочется добавить еще водочки, чтобы «погасить» огонь – Январский номер журнала в работе. Готовится издание «Города» на английском. А вы для чего меня собственно, позвали на дачу? В экономике я пока слабо разбираюсь, и спорить насчет реформ вообще считаю преждевременным делом. Юрию Алексеевичу сначала бы почистить авгиевы конюшни, оставшиеся от Хрущева.

– Это какие же такие конюшни? – ехидно любопытствует Бурлацкий.

– Ну, …например, миллиарды инвалютных рублей, что Никита закачал Нассеру и другим арабам. Да и неграм перепало немало – я вытираю рот салфеткой. Окидываю печальным взглядом батарею бутылок с водкой. Кроме водки, на столе стоят виски, коньяк и даже экзотическая греческая раки. Мощно бухают тут цэковцы, мне с этими монстрами не тягаться. Я быстрее их под стол свалюсь. И что у трезвого на уме…

– Тут такое дело… – просвещает меня Бовин – Нам поручили еще и блок по культурной и молодежной политике написать. А с «младотурками» – выходцами из ЦК ВЛКСМ – мы не очень ладим, это свора Шелепина, а тот считай, что скрытый сталинист.

– Был! – хохотнул Яковлев и снова потянулся за бутылкой.

– Ты же в связях с «младотурками» не замечен – продолжил Бовин – а о том, как в июле железного Шурика арестовывал, у нас на Старой площади теперь легенды ходят. К тому же все слышали о твоем литературном клубе «Метеорит», да и с Фурцевой, как мы знаем, ты на «короткой ноге».

– Федин опять-таки тебя очень нам хвалил – подхватывает Шахназаров – Давай вместе подумаем, что можно предложить руководству в культурной сфере. Мы тут недавно обсуждали отмену цензуры в стране. Ну, разве это дело, что чиновники из Минкульта решают: какому кино выходить на экраны, а какому нет…

– …про что можно писать, и какому спектаклю появляться на сцене – добавляет Яковлев – Это же пещерный сталинизм. А мы его на XX-м съезде решительно искоренили.

– Искоренили, да не весь – вздыхает Арбатов – еще чистить и чистить…

Я, наконец, понимаю, куда все идет. Меня не просто «вербуют» в эту банду, они еще и пытаются замазать наивного студента Русина «крамольными» идеями. Скажи я сейчас, что цензура – плохо, и эти ушлые ребятки не просто вставят эту идею в свой проект, но еще и дружно сошлются потом на меня.

– Отмена цензуры – это такое дело, что без бутылки не разберешься – глубокомысленно изрекаю я и беру в руку «Особую». Наполняю всем до краев рюмки – Давайте сначала выпьем за успех ваших начинаний.

Первый мой тост заходит на «ура», опрокинуть очередную рюмку никто не отказывается.

– Вот, скажем, писал я свой «Город»… – «задумчиво» продолжаю я рассуждать, оглядывая собутыльников – разговаривал с очевидцем и непосредственным участником тех событий. И он рассказал мне, естественно не для печати, что поляки творили в 39-м и в 45-м с евреями – а лютовали они похлеще эсэсовцев. И вот я с тех пор думаю – а что будет, если кто-то возьмет и напишет об этом? Очевидцы еще живы, документов в закрытых архивах полно…

– Сдурел что-ли, Русин?! – вскипел Бовин – Это же полный разрыв отношений с польской Компартией – я тебе как сотрудник отдела ЦК по работе с соцстранами говорю!

– А уж как Голда Меир-то обрадуется… – насмешливо цедит Бурлацкий и салютует мне рюмкой.

– Ладно, хрен бы с этими пшеками! – примирительно поднимаю я руки и старательно изображаю, что меня уже повело с трех рюмок. Заодно делаю вид, что не заметил, как Бурлацкий кивнул Шахназарову, после чего тот снова поспешил наполнить все рюмки.

– У нас и самих репьев хватает. Вот недавно закончил я сценарий о Гражданской войне. Прототип моего героя жив и здоров, он даже сам немного пишет. Так вот этот человек во время последней войны руководил партизанами в Крыму. Как думаете, что будет, если он напишет честные мемуары о роли крымских татар в уничтожении этого подполья?

– Это ты сейчас к чему?.. – непонимающе мотнул головой Яковлев. О-о-о… а барин-то наш уже набрался!

– К вашему вопросу о цензуре! – я «пьяненько» хихикнул, глядя на вытянувшиеся лица консультантов – Так будем повально отменять цензуру или еще подумаем?

– Но ведь речь не об этом! – горячится Бовин.

– Са-аша… – ухмыляюсь я – нельзя быть чуть-чуть беременной! Отменив в стране цензуру, нужно будет сразу готовиться к гражданской войне.

– Зачем же так …радикально?