Наконец, вручение подарков заканчивается и можно уже перейти к застолью. Народ здорово проголодался, дожидаясь нас, и теперь с удовольствием набросился на еду. Глядя, с какой скоростью опустошаются тазики с салатом оливье, я хвалю себя за разумную предусмотрительность. Прикинув на глазок расчеты девчонок, я сразу понял, что «маловато будет» и увеличил бюджет в полтора раза. Лучше пусть что-то останется, чем не хватит. Вон, в общаге ребята с удовольствием все потом сметелят. Мы с Ольгой так и договорились: если что останется – все вечером отвезут туда.
Со спиртным я их планы тоже поправил. Оставил только шампанское и вина. Причем крепленые из списка убрал. Не нужно нам здесь пьяных, не за тем собрались. Парни из клуба обещали приглядывать, чтобы никто сильно не перебрал и с тостами не частили. Впрочем, присутствие за столом декана и секретаря парткома любителей выпить и так сдерживает, получше любых болидов.
Ко мне подходит Паша Слободкин.
– Леш, народ вроде перекусил, может, музыкальную паузу перед горячим устроим?
– Давай, я не против. Вы сами-то успели поесть?
– Все нормально, успели.
– Тогда вперед. Начинаю я с новой песни для жены, а потом вы подхватите.
Евтушенко, сидящий рядом, тут же делает стойку.
– Еще одну написал?
– И не одну! – смеюсь я.
Целую Вику под восторженные крики гостей и иду на сцену, где меня уже ждут гитара и микрофон.
– Друзья мои… спасибо вам за то, что вы разделили с нами этот радостный день. Надеюсь, что в нашей с Викой жизни будет еще много замечательных событий, но этот день благодаря вам мы никогда не забудем! – пережидаю аплодисменты и обращаюсь к жене – Вика… любимая моя, эта песня для тебя.
Судя по лицам Димыча и Левки они приготовились услышать «Эхо любви». А вот нет! Эта песня, конечно, тоже будет, но попозже. Под пристальным взглядом Ленина, чей бюст украшает сцену, перебираю струны гитары. Под первые аккорды начинаю петь, не отрывая взгляда от любимых глаз.
Нет, ну я знаю, что это самая трогательная песня Антонова и самая душевная, но зачем же плакать-то, любимая! Спрыгиваю со сцены, бегу успокаивать Вику. И хлюпает носом в этом зале не одна она – многие девчонки расчувствовались. Хорошо, что машинисты в это время подхватывают эстафету и запевают наш веселый твист «Любите девушки». Народ тут же пускается в пляс.
Я с напускной серьезностью корю жену:
– Викусь, ну ты чего это здесь сырость развела, а? Я так старался, песню сочинял…
– Дурачок, это я от счастья! – утыкается она лбом в мое плечо и прерывисто вздыхает – Как будто в сказке живу с тех пор, как мы начали встречаться.
– В сказке? – смеюся я – это ты еще не все видела и не обо всех моих планах знаешь.
– Что ты еще задумал?!
– Скоро узнаешь – обещаю с загадочным видом – А пока вытри носик и пойдем потанцуем, слышишь ребята новую песню начали играть? «Вальс бостон» называется…
«Повальсировать и побостонить» нам с Викой толком не удалось – Андрей Литвинов пожаловал! А буквально через пять минут и запыхавшийся Герман в дверях нарисовался – оказалось, его Аджубей услал в местную командировку, где он благополучно и завис, освещая какое-то важное мероприятие. Снова поздравления, цветы, подарки.
– Лешка, нам придется отдельную пещеру снимать под подарки! – смеется разрумянившаяся Вика – и еще одну под цветы.