Я спас СССР. Том III

Вечером, сделав вид, что устал, ложусь пораньше спать. И, прикрыв глаза, мысленно сочиняю длинный рапорт на имя Иванова. Описываю в нем встречу с Танто, безбожно завышая время контакта. Даю свою личную оценку поведению агента – сотрудничать он не будет, но сделал нам несколько прощальных подарков. Что-то записано им на микропленке, что-то он якобы сообщил мне устно. И это сразу несколько важных вещей.

Во-первых, бомба с законом Мура: о растущем числе транзисторов. Который будет сформулирован только в следующем году. Дескать, японские эксперты сделали важное открытие относительно интегральных схем – количество транзисторов на них растет каждый год примерно вдвое. Это значит, что к 75-му году количество элементов в чипе вырастет до двух в шестнадцатой степени. Компьютеры станут супермощными, а их размер можно будет резко уменьшить. Одними из главных отраслей в мировой экономике станут микроэлектроника, производство микропроцессоров, ПК и программ для них. Та страна, которая станет флагманом в этих секторах, получит ключевое преимущество. Почему Танто не доверил это пленке? Так он из спецслужб, и это не совсем их тема, да и не очень-то он уверен в выводах ученых. Но советские специалисты обязательно проверят выводы японцев – куда им деваться-то, когда информационная «бомба» приехала через Особую Службу! – и подтвердят необходимость судьбоносного поворота в микроэлектронике СССР.

И надо добавить перчика по линии спецслужб. Чего бы еще Танто мог мне сообщить из «жареного»? В голове вдруг начинает громко звучать СЛОВО, и я на мгновение теряю сознание. Очнувшись и вытерев рукой кровь, идущую из носа, я четко понимаю, что же надо дать под вторым пунктом. Логос требует избавляться от монад Люцифера, рвущих ткань реальности. И одного из них я даже знаю. Это тот самый израильский шпион Камиль, что внедрен в сирийское министерство обороны. Он готовит войну, которая тяжело аукнется по всему миру. От него можно и нужно избавиться как можно скорее. Впишу и эту информацию в свой рапорт.

Прислушиваюсь к себе, пытаясь ощутить в переданной мне пакетом информации еще монад. Желательно на территории СССР. Но, увы, у меня болит голова, опять начинает идти кровь носом. Вздохнув, тянусь за носовым платком. Пора заканчивать мучить себя, иначе свалюсь. Все остальное теперь в Москве…

Глава 12

На Страшный суд разборки ради
эпоху выкликнув мою,
Бог молча с нами рядом сядет
на подсудимую скамью.

И. Губерман

Тайфун хозяйничал еще несколько дней. Из-за штормового предупреждения и непогоды в Токио нам предписано было не покидать Олимпийскую деревню, и мы все тихо сходили с ума от безделья, слоняясь из угла в угол. Единственным развлечением по-прежнему оставались собрания и планерки, на которых руководство читало свои нудные нотации и требовало от тренеров и спортсменов «усилить-углубить-повысить». Лишь восьмого утром дождь с ветром прекратились и небо немного расчистилось. Все повеселели и вздохнули с облегчением – наша вынужденная самоизоляция, кажется, закончилась. Голос диктора по радио сочился оптимизмом – синоптики обещали отличную погоду на две ближайшие недели, значит, открытие Олимпиады 10 октября пройдет при полном параде. И после завтрака все не занятые делом группами отправились в город.

Накануне произошел забавный случай. В деревне поймали советского… «туриста-сантехника». Им оказался Григорий Кусикьянц – тренер боксера Валерия Попенченко. В штабе все настолько обалдели, что вызвали Кусикьянца на экстренно собранную комиссию. Присутствовал на ней ради любопытства и я.

В комнату вошел крепкий мужчина с высокими залысинами. Остановился у стола, где сидели члены комиссии, мрачно на нас посмотрел.

– Ну и что нам с вами делать, Григорий Филиппович? – первым взял слово руководитель делегации и по совместительству председатель Спорткомитета СССР Юрий Машин. – Это же скандал на весь мир! Тренер тайком пробирается в Олимпийскую деревню, устраивается сантехником. И как только японцы вас пустили? Здесь же охраны полно!

– Я им помог починить прорванную трубу у северного выхода, – покраснел от смущения Кусикьянц. – Английский я знаю, учил для выездов на международные соревнования. Разговорился с помощником завхоза, господином Ёсихидэ Суга. У него большое хозяйство, а людей мало…

Члены делегации переглянулись, генерал КГБ сокрушенно покачал головой.

– Вы лучше скажите, как сумели выехать из Союза, – вступил в разговор куратор по линии ЦК КПСС Зубков.

– Так я же прошел со всеми выездную комиссию, – пожал плечами тренер. – Мне выдали заграничный паспорт с визами. То, что я не еду в Японию, я узнал в самый последний момент. Пошел, купил туристическую путевку и прибыл сюда на теплоходе «Хабаровск». Поймите, товарищи! – разгорячился Кусикьянц. – У меня совершенно особый метод. Попенченко не может без меня на ринге!

– Это почему же? – полюбопытствовал Машин.