Я спас СССР. Том II

– Нам не докладывали.

– Личная спецслужба Хрущева. Было закрытое заседание Политбюро.

– Я в округе был, на инспекции.

– Знаю. Так вот Никита продавил создание Особой службы при ЦК.

– И кто ее будет возглавлять? – поинтересовался, наклонившись вперед, Рашидов.

– Некто Иванов.

– Иван Иванович? – пошутил Ефремов.

– Вроде того. Неизвестная фигура. У меня по нему ничего, – вздохнул Суслов. – И знаете, кого он первым делом освобождает?

– …Советский народ хочет видеть свой флот еще более сильным и могучим, – Горшков рубил рукой с трибуны, даже не заглядывая в бумажку с текстом. – Наш народ создаст для флота новые боевые корабли и новые базы. Задача флота заключается в том, чтобы неустанно готовить и совершенствовать кадры моряков, полностью освоить боевой опыт Отечественной войны, еще выше поднять морскую культуру, дисциплину и организованность в своих рядах…

– Кого? – Малиновский вытер платком лоб. Пекло уже нещадно.

– Судоплатова!

– Не может быть! – Малиновский понизил голос: – Это же личный боевик Сталина.

– Я слышал, у него инфаркт в тюрьме был. – Рашидов тоже начал вытираться платком.

– Вы понимаете, кого готовят для Хрущева? – Суслов обернулся к Ефремову и Рашидову. – Ликвидаторов!

– Кого ликвидировать будут? – поинтересовался министр обороны.

– Нас! – уверенно произнес Михаил Андреевич. – Готовьтесь. Мы – следующие после Брежнева и Шурика.

– Да ну ладно… – покачал головой Малиновский. – Мы Хрущева в бараний рог скрутим, если надо. – Генерал кивнул на строй морских пехотинцев на набережной.

– Надо, Родион Яковлевич! Очень надо. – Суслов заглянул в глаза Малиновского. – Кто-то должен остановить Хруща.

– …Поздравляю вас с Днем Военно-морского флота Союза ССР! Да здравствует Военно-морской флот советской державы и его героические моряки! Ура!

Матросы дружно подхватили «ура!». Испуганные чайки и голуби взмыли с карнизов Адмиралтейства и Эрмитажа.

Глава 8

Господь – со мной играет ловко,
а я – над Ним слегка шучу,
по вкусу мне моя веревка,
вот я ногами и сучу.

И. Губерман

Увидев меня в дверях, Пахмутова расхохоталась. Я растерянно оглядел себя. Да, сегодня я надел «милитари» – решил произвести впечатление на нашу творческую богему. Но вроде пятен на одежде нет и ширинка застегнута.

– Не обращай внимания! – смеясь, машет рукой Александра Николаевна. – Проходи. Чай будешь?

– Буду. А что вызвало ваше веселье?

Мы проходим на кухню, передо мной ставят чайники с заваркой и кипятком, сахарницу.

– Посмотрела сейчас на тебя и вспомнила один забавный случай с Кобзоном, – улыбается Пахмутова и достает из буфета тарелку с домашним печеньем. Пододвигает ко мне поближе. – Года два назад он исполнял нашу с Колей Добронравовым песню о Кубе. Помнишь: «Куба – любовь моя, остров зари багровой…»?

Я киваю. Кто же ее не помнит? Студенты до сих пор у костра поют, недавно в Бородино сам имел счастье слушать.

– Иосиф тогда уже был солистом Госконцерта, но в Госцирке, где он раньше работал, для него специально поставили концертный номер.

– Где?!

– А, так ты же не знаешь, что Кобзон когда-то начинал петь в цирке на Цветном бульваре! Ну вот: нарядили Иосифа в форму барбудос, дали ему в руки автомат, а чтобы он еще больше стал похож на героического кубинского революционера, приклеили ему черную бороду. И так всем этот концертный номер понравился, что его решили в «Огоньке» показать, а меня попросили там ему аккомпанировать. И вот сама песня-то вроде серьезная, но, я как посмотрю на Иосифа с бородой, так меня прямо смех разбирает! Я вообще человек смешливый, а тут он расхаживает по сцене, грозно размахивает автоматом, да еще эта дурацкая борода приклеенная, которая ему совершенно не идет. Как я не сорвала съемки своим смехом, даже не знаю!

Делаю легкий прокол в памяти Русина, который тоже видел этот выпуск «Огонька», и смеюсь вслед за Пахмутовой. Да уж, Кобзон в образе сурового барбудос – это нечто! Оказывается, я далеко не первый, кто решил этот образ поэксплуатировать, и утешает лишь тот факт, что и борода, и форма хаки мне идут гораздо больше, чем ему. Но вообще-то надо с этим потихоньку завязывать и переходить на образ «старины Хема».

– Печенье сами пекли? Вкусно, – засовываю я в рот очередной свежайший творожный рогалик. Потом аккуратно меняю тему разговора: – А как у нас дела с «Мгновениями»?

– Все готово, – тут же радостно откликается Александра Николаевна. – Осталось утвердить исполнителя.

– Давайте обсудим кандидатуры.

– Выбор на самом деле небогат, – вздыхает композитор. – Муслим – на стажировке в Ла Скала. Лева Лещенко – в армии. Через полгода только вернется. Остается…

– Кобзон, – уверенно заключаю я.

– Верно. Поэтому он с минуты на минуту должен подъехать, я его уже пригласила.