Я спас СССР. Том I

Официантка ушла, а к нам направились два человека. В одном я узнаю нового знакомого – Михаила Шолохова. Именитый писатель одет в костюм с красным галстуком, в губах – дымящаяся сигарета в мундштуке. Похоже, слегка пьян. Рядом с ним идет эффектная брюнетка. Я сразу понимаю – иностранка. Просто в СССР сейчас днем с огнем не найдешь женских брючных костюмов. Их просто нет. Даже у спекулянтов. Да еще такого нежного персикового цвета. Мы встаем, дамы оценивающе смотрят друг на друга. Ноль – ноль. Счет ничейный.

– Алексей, Виктория… – Шолохов жмет нам руки, представляет брюнетку:

– Это хороший друг Советского Союза, английская журналистка Глория Стюарт.

– Добрийдэн, господа. – У Глории сильный акцент, но очень приятная, располагающая улыбка. Я смотрю ей в лицо, и внутри меня поет СЛОВО. Я начинаю проваливаться в свое школьное прошлое. Две тысячи третий год. У меня роман с преподавательницей английского языка Ниночкой Сорокиной. Молодая начинающая учительница заодно решает подтянуть мой «Ландон из зе кэпитал оф Грейт Британ». Занятия стартуют в постели сразу после того, как мы оба достигаем, как деликатно выражаются китайцы, «мига облаков и дождя». Женщинам обычно после секса хочется поговорить. Но чтобы мужик не отвернулся и не захрапел, его надо как-то замотивировать. Мы болтаем по-английски, я вспоминаю лексику и грамматику. Где-то через месяц после начала романа Ниночка притаскивает мне книгу Глории Стюарт «Жизнь в СССР, байки британской журналистки». Книга на английском, читать сложно, но меня захватывает. У Глории живой слог, интересные зарисовки. Мне, историку, интересно сравнить свои воспоминания о 60-х и наблюдения Стюарт.

Девушка окончила факультет славянских и восточноевропейских наук Лондонского университета по специальности «русский язык». Будучи левых взглядов, попала под опеку советского посольства. Оно тогда устраивало для сторонников коммунизма бесплатные вечера с «Советским шампанским» и канапе с черной икрой. Стюарт нравится третьему секретарю посольства, ей дают визу.

От британской ежедневной газеты EveningStandard Глория отправляется корреспондентом в Советский Союз. И там ее начинает курировать таинственный Вячеслав Иванович из КГБ. Водит в коктейль-бар в гостинице «Москва», в «Националь». Смысл этих походов – слив информации западным СМИ в нужном КГБ ключе. И надо сказать, Глория отрабатывает вложенные в нее деньги на сто процентов. Публикует такие статьи и репортажи, что все прочие западные журналисты просто кусают локти. После возвращения в Англию, разочаровавшись в левых взглядах, Стюарт публикует книгу «Жизнь в СССР. Байки британской журналистки». Достаточно откровенную и резкую.

– Русин! Что с тобой? – Шолохов заглядывает мне в лицо. Вика и Глория тоже смотрят тревожно. – Ты очень побледнел.

Я сглатываю вязкую слюну, сквозь силу улыбаюсь.

– Добрый день, миссис Стюарт, – по-английски произношу я. – Рад вас приветствовать в Советском Союзе.

– Тогда уж мисс. Я не замужем, – на том же языке отвечает мне Глория. – Вообще, это устаревшая форма обращения. И да, я тут уже пять лет живу.

– А мы можем вернуться обратно на русский? – хмурится Шолохов. – Извини, что побеспокоил вас…

– Присаживайтесь, – я указываю на свободные стулья у нас за столом. Гости рассаживаются, писатель тушит сигарету в пепельнице.

– Тут вот какое дело. Глория хочет взять интервью у меня, но Фурцева запретила.

– Запретила? – Вика в удивлении качает головой. – Вы же классик советской литературы! Как она вам может что-то запретить?

Шолохов снисходительно смотрит на девушку, журналистка тоже печально улыбается.

– Я увидел тебя, Русин, и подумал… Уступаю тебе Глорию, но с условием

– В каком смысле «уступаю»? – выпадаю в осадок я.

– Она у тебя возьмет интервью. Как у начинающего советского поэта и писателя, – терпеливо разъясняет Шолохов.

– А условие какое?

– Дашь мне почитать свой новый роман. Федин зажал копию. Понес кому-то в ЦК. Ты, кстати, с ним созванивался?

Нам приносят икру и шампанское. Официантка догадливо ставит на стол четыре бокала. Шолохов перехватывает бутылку, резко и внезапно хлопает пробкой. Девушки взвизгивают, на нас завистливо оглядываются.

– Созванивался, – поднимаю бокал. – За знакомство!

Мы чокаемся.

– Ему все понравилось. Он даже уже связался с Твардовским.

Девушки недоуменно на меня смотрят.

– Это известный советский поэт и главный редактор ежемесячного журнала «Новый мир».

– Алекс, ми знаем, кдо такой мистер Твардоски, – Глория пробует икру, мечтательно вздыхает.

– Июньский номер уже сверстан, но Федин попросил придержать макет. Если в ЦК одобрят, то первые две главы могут выйти уже в следующем месяце на первых полосах в журнале. Потом роман уезжает в издательство «Советский писатель».

Вика смотрит на меня квадратными глазами, английская журналистка, похоже, вообще не поняла, «в чем цимес».

– А почему не в «Юности» у Полевого? – удивился Шолохов.