Я спас СССР! Дилогия

 – Ты дурак? – старый вор резко затушил сигарету в пепельнице – Сейчас и там кипеж выше небес – все на нервах. Хотите, чтобы приняли как этого Шпица? Сиди тихо и не отсвечивай! А чтобы вам веселее было, есть одна наколочка. Про поселок писателей Переделкино слышал? Напела мне одна птичка, что там богато жить стали. Записывай адресок. Только не сразу. Надо походить, последить. Усек? Ну и ладненько.

*****

Среда оказалась паршивым днем. По нескольким причинам. Во-первых, Вика уехала до выходных в Воронеж – порадовать мать поступлением в Универ, заодно отвезти московских гостинцев. Я конечно, рассказал ей про «полет» над Землей во время нашего «краткосрочного огневого контакта» – разумеется без поповских подробностей про хаос, порядок… Сам не уверен, что понял все правильно. И да, предложил повторить эксперимент. Девушка отказалась. Ее явно напугало мое отключение от реальности, которое вполне могло закончится банальным земным «залетом» подруги. Похоже, Вику это испугало даже больше, чем вся эзотерика наших отношений. Мысленно дал себе подзатыльник. И зачем только презервативы покупал?

Мои рассуждения про монады, дуады, слияние душ и звучащее Слово – оно же Логос в концепции Андреева – она по-женски пропустила мимо ушей. Повздыхала, взлохматила мою шевелюру. Уже в дверях попросила к ее приезду сбрить бороду.

– Кожа лица должна тоже загорать!

Все-таки какими приземленными бывают женщины! Тут идет борьба Порядка с Хаосом, ты можно сказать на передовой этого сражения, а тебе задвигают про бороду. Я посмотрелся в зеркало. И правда, можно слегка подстричься и облагородиться. Быстро собрался, но увы.

Наступил второй этап паршивой среды. Ко мне заявился Литвинов. Парень был в штатском и тоже, как ни странно, со щетиной. С моей бородой, конечно, не сравнить, но… Оценив мой взгляд, Андрей виновато провел рукой по подбородку, тяжело вздохнул:

– Веришь, уже вторую ночь не сплю-ю… – он широко зевнул и потёр основанием ладони красные от недосыпа глаза.

Я оглядел его слегка помятый вид и направился на кухню делать крепкий кофе. Ничего не спрашивал. Захочет, сам скажет.

Одной кружкой кофе и бутербродом он не ограничился. Я даже душ успел принять. Зато когда я усаживался в серую Волгу, сестра-близнец которой стояла рядом с подъездом, Литвинов выглядел полностью проснувшимся.

– Да, кстати. Вот тебе документы на машину – Андрей протянул мне несколько сцепленных скрепкой бумажек

– А куда мы едем? – поинтересовался я, разглядывая доверенность

– Как куда? Разве Степан Денисович тебя не предупредил насчет допроса у Руденко?

Черт! Вот меня окончательно приземлили на родную планету. Как же я мог забыть о советском правосудии? Конечно, сейчас не сталинские времена, в органах массово не пытают (хотя прокурор никогда прямо об этом не скажет: "Не хотите признаваться. Ну-ну, вам же хуже будет". А что хуже то?). Свидетель в деле – это уже не свидетель, а подозреваемый. Сегодня свидетель – завтра в тюрьме, и основное свойство свидетеля – нежелание превратиться в обвиняемого. По некоторым делам, особенно политического характера, даже и не поймешь, почему один оказался свидетелем, а другой – обвиняемым. "Виноваты" они одинаково, просто следствию так удобнее. Свидетелю сразу же объявляют: за отказ от показаний – одна статья, за ложные показания – другая. Вот и вертись как хочешь. Народ в основном упирает на "не помню". За плохую память у нас еще не сажают.

– Приехали!

Пока я размышлял, Андрей уже припарковался возле здания Генеральной прокуратуры на Пушкинской улице.

– Ты главное, ничего не бойся – проинструктировал меня напоследок Литвинов – Насчет тебя звонок был, следователь так и вовсе наш. Но сегодня его на допросе не будет.

Я пожал плечами. Будет, не будет… Как мне объяснил Мезенцев – Руденко – это государство в государстве. Третий репрессивный столп, который уравновешивает МООП и КГБ.

Пожал Литвинову руку, с тяжелым сердцем толкнул массивную дверь. За ней оказался пост охраны и проходная с экспедицией. Пропуск на меня уже был заказан и дежурный отвел прямо в приемную Генерального прокурора. Народу в форме тут было полно, и я единственный выделялся своей вызывающей внешностью. В джинсах, в рубашке с закатанным рукавом. Еще и борода. Разумеется, сразу попал под перекрестье недоброжелательных взглядов. Но долго терпеть их не пришлось. Высокомерная худущая секретарша провела меня в кабинет.

Руденко встал из-за рабочего стола, сделал пару шагов навстречу. Синий прокурорский китель с орденскими планками, полное лицо, плешь на голове, пронзительный давящий взгляд, от которого я внутренне поежился.

– Русин? – Генпрокурор махнул рукой в сторону стола для совещаний, уселся во главе. Я приземлился рядом, хрустнул пальцами рук.

– Давай начнем – Руденко разложил папки с документами, быстро просмотрел какие-то бумажки. Похоже мое личное дело

– Тебе двадцать четыре, студент журфака МГУ, русский, кандидат в члены Партии. Служил в погранвойсках на турецкой границе… – прокурор побарабанил пальцами по столу, погрузился в чтение какой-то справки. Видимо, про инцидент с планером.