Я, сорняк и особняк

Спускаясь по длинной лестнице, я едва ли не пела. Вид у меня, наверное, дурацкий! Взъерошенная, мятая, но такая счастливая!

— Здрасьте! Здрасте! Доброе утречко! Как спалось? — здоровались плинтуса, люстры, зеркала и картины. «Прекрати жрать! Хозяйка идет!», — старинные шкаф толкнул куцей ножкой сундук, который чем-то чавкал. На полу лежала окровавленная папка «Риэлтерское Агентство «Дом на склоне холма».

— Ой, — басом заметил сундук. — Здравствуйте!

Я кивнула всем, добираясь до своей комнаты. Свалив ворох постельного белья обратно на кровать, я одернула платье, закрутила волосы гулькой и направилась к Адаму.

По пути мне жутко захотелось чаю. Или что-нибудь попить. Перед скандалом хотело бы промочить горло. А скандал будет, я это знаю. Наверняка эта сладкая парочка уже заочно похоронила меня!

Я решила свернуть на кухню. И отчитаться Максу, что я жива — здорова. Заодно выпить чаю и успокоиться.

Когда я вошла на кухню, то увидела, как Макс возиться в мусорном ведре.

— Чай на столе, юная леди, — заметил дворецкий, что-то выуживая и складывая на пол.

— А, то есть ты даже не удивился? — усмехнулась я, все еще мысленно витая в облаках. Змеи не такие страшные. Ну да, холодные, чешуйчатые… Но не такие страшные… Нет, конечно, они страшные, противные и мерзкие! Но вот есть в этом мире одна змея, которая… Я едва успела скрыть улыбку, закусив губу.

— А что ты делаешь? — спросила я, заметив, с каким энтузиазмом дворецкий роется в мусорном ведре. На полу лежали какие-то клочки.

— Исполняю обязанности дворецкого, — гордо ответил Макс, вытряхивая ведро в центре кухни. — Сую нос не в свое дело, пытаюсь узнать чужой секрет!

— Какой секрет? — насторожилась я, подходя к Максу и присаживаясь на корточки.

— Лорд Адам сегодня с утра кое-что выбросил! — заметил дворецкий, доставая кусочек бумажки.

— Погоди, — прошептала я. — Он что? Выбросил письмо от отца?

— Возможно! — заметил Макс, рассматривая очередную находку. Я отодвинула скорлупу от яиц, видя разорванные кусочки на полу.

— А ты уверен, что это и есть то письмо? — спросила я, беря маленький листочек, похожий на обрывок бумаги.

— Конечно, юная леди! — с достоинством ответил дворецкий. — Потому что лорд Адам ненавидит писать! А ненавидит потому, что делает грубейшие ошибки. Как отец с ним не бился, как не воспитывал, но юный лорд непроходимо… прекрасен!

Я с энтузиазмом выхватила у дворецкого ведро. Высыпала остатки и поделила на две части.

— Так, это тебе, — деловым голосом произнесла я, отгребая кучу Максу. — А это — мне!

— Юная мадемуазель, а у вас в роду случайно не было разбойников? — спросил Макс, перебирая свою кучу.

— С чего вы решили? — спросила я, сосредоточенно извлекая еще один обрывок.

— Вы так профессионально… Даже не побоюсь этого слова! Делите добычу, — усмехнулся дворецкий.

Я перебирала все. За минут пять я нашла еще четыре кусочка бумаги. Макс нашел семь!

— Опыт, юная леди! — заметил Макс, когда мы сгребали мусор обратно.

Я бережно раскладывала находки на столе. Так, этот кусочек сюда. Этот вот сюда… Это — конверт! Пусть пока полежит в кучке. А вот еще бумажка! Так, я вижу слово… «овища». Отлично! Делаю успехи! Я расправляла каждую бумажку, пытаясь найти для нее место. Слов было не так уж и много. Большая часть бумажек была пустой.

«Про… е… мож… сня… …оль… … лю….тинно … овища», — прочитала я заляпанные бумажки.

Так, одну минутку! Сейчас попробую вот сюда положить!

«Проклятье мож… сня…».

— Ма-а-акс! Тут что — то про проклятье! — заметила я, вертя бумажки и перекладывая их с места на место.

«Проклятье может сня…».

Снять? Наверное, снять!

— Проклятье может снять, — вслух проговаривала я, пытаясь вытрясти бумажки конверта. Вдруг там тоже что-то хорошее завалялось! И ведь была права! Вот еще три штучки. Просто какие-то лапы рвали их вместе с конвертом!

— Проклятье может снять только любовь истинного чудовища! — прочитала я, глядя вопросительно на Макса.

— Согласен, почерк у старого лорда каллиграфический, — заметил дворецкий.

— Что это значит? — задумалась я. — Неужели Адам меня любит? Ничего не понимаю! Чудовище у нас кто? Правильно, Адам! Причем, истинное! Тупое, лживое и трусливое…

— Юная мадемуазель! Я бы не стал столько категорично выражаться про своего жениха! — строго произнес Макс. А я закатила глаза: «Зануда!».

Пока я обдумывала и крутила послание и так и эдак, дворецкий продолжал.

— Не тупое, а узкомыслящее. Не лживое, а дипломатичное. Не трусливое, а осмотрительное, — продолжал дворецкий. Я подняла брови. Он что? Серьезно? Но в глазах Макса читалось, что только вежливость и воспитание являются причиной того, что он не убил юного хозяина.

— Слушай, а может, это любовь к фее? — дернулась я, прикидывая. Пока что все сходилось. И тут же приуныла, вспоминая новые факты. — Но фея была всегда. И он как бы всегда ее любил! Жаль… Не сходится!

От досады я чуть не перевернула кружку.

— Я, схожу, наверное, к Адаму. И сообщу ему радостную новость о том, что поход на чердак завершился. Поход с ночевкой! — заметила я, чувствуя, что кто-то ну очень счастлив, видимо. И уже заочно отметил мои скромные похороны.