Я, снайпер

И разумеется, голова. Этот янки здорово ему врезал. Со всей силы. Его можно понять, он расквитался за водные процедуры. И все же. Врач наложил бы на рану швы, на неделю освободил бы от тяжелой работы, а также дал бы лучшие обезболивающие лекарства, какие только выпускает британская фармацевтическая промышленность. Однако здесь, в дикой Америке, о подобных прелестях нечего и мечтать; никаких швов. Имбирь чувствовал под повязкой влагу просочившейся крови. Обезболивающие он пил самые примитивные, такие продаются в любой аптеке; ему казалось, что если он примет еще хоть одну таблетку адвила, то сам превратится в ходячий адвил — здоровенную коричневую таблетищу шести футов трех дюймов роста и двухсот сорока фунтов веса.

У Джимми и Реймонда было, по крайней мере, куда смотреть, хоть какое-то развлечение. Его же поле зрения ограничивалось полосой у ручья в несколько десятков ярдов, и даже когда странные животные пришли на водопой, Имбирь не смог их хорошенько разглядеть, потому что они так и не появились прямо перед ним. Так что же это за чудо природы?

Внезапно Имбирь услышал какой-то звук. Он подождал, пока звук станет более отчетливым. У него радостно заколотилось сердце — редкое явление для такого стоического человека, привыкшего выполнять свой долг. Имбирь узнал рев квадроцикла Энто.

Рука Имбиря стиснула пистолетную рукоятку М-4, он быстро мысленно прочитал «Аве, Мария», жалея о том, что нет времени проглотить еще одну таблетку, чтобы почерпнуть дополнительную энергию и сосредоточенность. Размяв все затекшие мышцы, которые можно было размять, Имбирь приготовился к действию.

Когда квадроцикл поднялся на гребень, прозвенел звонок, и Гроган с удовлетворением отметил, что прибыл на место. Следуя полученным по рации инструкциям, он сменил азимут 265 на 109, то есть направился вдоль гребня. Энто тревожился, что все эти указания «сверни туда, сверни сюда» его запутают, но в целом понимал, что удаляется от долины, которую выбрал как место заключительного действия, к которой, как он думал, его направит Свэггер, где, послушные его приказу, лежали в засаде спартанцы Джимми, Реймонд и Имбирь.

Отчаяние нарастало по мере того, как время вело неумолимый отсчет и игра приближалась к финалу, но зато Энто наконец смог сориентироваться, по крайней мере так ему казалось.

Он словно находился на Луне: по обеим сторонам хребта простирались до бесконечности однообразные пологие холмы, долины, пересеченные серпами теней, голые желтоватые скалы — зрелище красивое, но не несущее никакой информации. Вдалеке, слишком далеко, чтобы можно было оценить расстояние, виднелись зазубренные горные пики, кое-где даже покрытые снегом. Но вокруг Энто были только заросшие травой бугры и впадины, покрытые пятнами теней.

Энто следовал по указанному азимуту. Он мог бы ехать до бесконечности или, по крайней мере, до наступления темноты, но тут послышался зуммер рации. Энто остановился, переключил передачу на нейтраль и достал рацию. Теперь, когда он немного освоился с наготой, из всей одежды ему больше всего не хватало карманов.

— Картошка?

— Это я, черт побери, — проворчал Энто.

— Остановись. Раз…нись на азимут ноль десять шесть, проезжай одну и … мили и останавливайся. Это будет…

— Сколько миль ехать, черт побери?

— Одну и шесть. Оставайся на скутере, не исче…, ты все по…л?

— Все понял, сволочь.

Как и прежде, голос никак не отреагировал на оскорбление, а просто отключился. Энто перенастроил Джи-пи-эс и двинулся в указанном направлении, бесконечно радуясь, что, судя по всему, приближается к той самой долине.

Одна целая и шесть десятых мили на голом пологом склоне летели быстро, через полторы мили Энто оказался перед крутым подъемом, уходившим к гребню, который со стороны выглядел более высоким, чем окружающие холмы. Двигатель натужно взвыл, борясь с уклоном, и через несколько минут Энто остановился.

Земля обетованная. Энто увидел в обширной долине все, что мысленно представлял, разглядывая топографическую карту. Для ориентации ему потребовалось какое-то время, наконец он сообразил, что находится на южной окраине, то есть справа на склоне скрываются в засаде его дружки, а слева скоро появится Свэггер, чтобы расстаться с жизнью.

Энто не сомневался, что за ним наблюдают, поэтому переборол импульс выразить ликование по поводу успеха своей стратегии, переборол инстинктивное желание еще раз проверить свои расчеты, попытавшись отыскать взглядом спрятавшихся друзей. Энто сохранил внешнее равнодушие, не выразив ни восторга, ни удовлетворения, ничего, кроме сурового безразличия закаленного воина.