Я, снайпер

День был прохладный, но солнечный. Пронизывающий ветер распахивал полы плаща и проникал под спортивную куртку, ворошил волосы, выдувал слезы из глаз. Окружающие казались счастливыми и радостными, они были поглощены собой, прикованы к скандалу, к ожидаемому отчету, предстоящей беседе, конференции, показу, открытию, приему или репетиции. Город встреч. Судя по всему, этим утром все, кроме Дэвида, спешили на встречу; сам же он не собирался приходить на работу раньше четырех дня. Он небрежно заглянет в редакцию где-нибудь, допустим, в 15.43, успеет разобраться с многочисленными приглашениями, выслушать произнесенные скрепя сердце поздравления коллег и начальства и снисходительно кивнуть тем, кто не стал его поздравлять. Он быстро просмотрит электронную почту, проверяя, что поздравлений от либеральных друзей больше, чем полных ненависти ругательств консервативных врагов, — в последнее время это стало тенденцией. Дэвид прикинул, что сегодня наверняка поставит новый рекорд и получит по электронной почте больше сотни писем.

Он пообедал в одиночестве, поздно, когда в заведении на И-стрит напротив Американской ассоциации кино схлынула обычная толпа. Дэвид выбрал это место, потому что оно находилось в стороне от оживленных улиц, в добрых семи кварталах от его редакции и от редакции «Пост» и в девяти кварталах от Национального пресс-центра, так что встреча с другими представителями пишущей братии была маловероятной. И он оказался прав: в зале не было ни одного знакомого лица. Дэвид не спеша ел салат и бифштекс, запивал мерло среднего пошиба и читал свою газету, а также «Пост», «Ю-эс-эй тудей», «Лос-Анджелес Таймс» и «Бостон глоб», убеждаясь в том, что больше ни у кого ничего нет, что он опередил всех, что сенсация целиком принадлежит ему. Завтра конкуренты бросятся его догонять; Дэвид знал, что как раз в этот момент в различных редакциях бурлит лихорадочная суета.

Расплатившись по счету, он оставил газеты на столе, вышел на улицу и неторопливо направился в редакцию, наслаждаясь каждой секундой, каждым атомом, каждым микроощущением, каждой искоркой той неизмеримой черной энергии, которая составляла суть его жизни. Наконец Дэвид ступил на порог здания редакции.

— Вот он, наш герой!

Это был Джек Симс, весь в твидовой ткани в клеточку, с квадратным раскрасневшимся лицом, — древняя легенда журналистики; казалось, он только что взял интервью у самого Франклина Рузвельта. Джек, идущий на поздний обед или на ранний коктейль, был в длинном плаще с поясом, наподобие тех, что носят иностранные журналисты, и в низко надвинутой на глаза широкополой фетровой шляпе в духе гангстерских боевиков, но у него хватило приличия ее снять, и движение это получилось естественным.

— Знаешь, — произнес Джек раскатистым голосом, — в моем возрасте единственная радость — смотреть на то, как вы, молодые ребята, нещадно расправляетесь с врагами, не беря пленных. Мои поздравления, Дейв. Ты можешь гордиться.

— Спасибо, мистер Симс, — скромно отозвался Дэвид, даже не потрудившись поправить старика за то, что тот назвал его Дейвом, чего он терпеть не мог.

Честолюбие Дэвида требовало, чтобы в редакции им восхищались все, независимо от поколения, а не только непосредственное начальство.

— Ты уложил его на обе лопатки, тигр, — добавил Симс, на прощание дружески похлопав Дэвида по плечу.

Молча поднимаясь на лифте, Дэвид думал, что благодаря приветствию легенды журналистики все вокруг поняли: он совершил нечто выдающееся.

Однако в кабинете Дэвида встретила совсем не та атмосфера, которой он ожидал. Он повесил плащ и прошел между столами, чувствуя… что-то не то. Обычно он ощущал любовь, ненависть, восхищение, неохотное уважение, зависть — всю палитру эмоций. Сегодня же было только… гм, что? Смущение? Стыд? Неприязнь и гнев? Но что изменилось? Казалось, при его появлении все умолкли, избегая смотреть ему в лицо. Обычный деловой гомон оборвался, в комнате наступила неестественная тишина.

Что все это может… неужели… почему… очень странно. Дэвид перевел глаза на кабинет редактора. За стеклянной перегородкой Мел говорил со своими помощниками, они вели себя оживленно, даже возбужденно. Секретарша Мела была там же.

Что совсем не понравилось Дэвиду.

Он направился к своему столу и сел.

Все выглядело прежним, все выглядело прекрасно. Так что же произошло? Может, это просто нервы?

Банджакс посмотрел на часы: 15.50, десять минут до вечерней планерки. Как раз достаточно для ознакомления с ситуацией.

Включив компьютер, он подождал, пока тот нагреется, словно телевизор пятидесятых годов; наконец появилось приглашение ввести пароль и предупреждение, что пароль нужно будет менять через девять дней, но можно при желании сделать это сейчас. Дэвид не стал менять пароль и дождался, когда появятся иконки, маленькие значки на темно-синем фоне. Решив не связываться с интернет-газетами, он сразу перевел курсор на электронную почту, дважды щелкнул мышкой и открыл свой почтовый ящик, собираясь узнать, сколько у него сообщений. Боже милосердный, их было больше двухсот и…