Я — смертник Гитлера. Рейх истекает кровью

Весь личный состав роты выздоравливающих собрался возле входной двери. Вместе с солдатами находится ротный командир, лейтенант Штихлер. Он задумчиво прохаживается из стороны в сторону и посматривает на часы. Он еще сильнее подволакивает ногу и опирается на трость. Лицо у него усталое, но взгляд по-прежнему живой и бодрый. В дверном проходе стоит ящик конфет, из которого мы время от времени угощаемся. Стоящая рядом с ним огромная коробка с сигаретами стремительно пустеет. Многие из нас нагружены припасами, как вьючные животные. Рюкзаки набиты настолько плотно, что их лямки вот-вот порвутся. Карманы шинелей заполнены до отказа. Многие держат в руках тяжелые картонные коробки. К нам подходит ротный обер-фельдфебель вместе с женой и двумя детьми. За спиной у жены тяжелый рюкзак, в руках две полные сумки. Дети также нагружены едой. Они живут неподалеку от станции метро и бежали в казармы после того, как русские подошли совсем близко к их дому. Им пришлось бросить все имущество и бежать к мужу и отцу, чтобы вместе с ним отправиться в последний поход на восток. В дверях появляется штабс-фельдфебель Рихтер, следом за ним выходит девушка в мятом платье и такой же неопрятной блузке. Пилотка криво сидит на ее голове. У нее темные круги под глазами и чрезвычайно смущенный вид. Лейтенант Штихлер посылает солдата за обер-фельдфебелем Кайзером. Солдаты из склада и Ритн пока еще не пришли, и за ними отправляется Блачек.

Рота за ротой выходит из казарм и направляется к воротам. На улицу выходят гражданские. Мы строимся. Женщины и девушки, которые хотят воевать вместе с нами, ждут в стороне. Затем мы уходим, вливаясь в густой людской поток, и медленно двигаемся вперед. Гражданские из подразделений фольксштурма быстро догоняют нас, торопясь к своим домам. Наконец мы достигаем ворот. «На месте, стой!» Это командует наш лейтенант. Мы сворачиваем и оказываемся в главном потоке людей и транспорта, текущем по улице, и быстро рассредоточиваемся, потому что дорога буквально забита всевозможными транспортными средствами. Это трактора, тянущие артиллерийские орудия, мотоциклы, доверху набитые офицерские автомобили. Во многих из них сидят женщины в роскошных шубах. Даже повозки с лошадьми пытаются вырваться вперед, проезжая вдоль трамвайных путей. Солдаты отчаянно пытаются проложить путь в этом транспортном хаосе. Основная масса войск в данный момент пробивается на запад для соединения с частями армии Венка, которая находится неподалеку от Потсдама [135]. Отдаю себя на волю человеческого потока, стараясь не отставать от товарищей в мешанине солдатских колонн и транспорта. Справа от меня военные и гражданские торопливо двигаются вдоль железнодорожной насыпи. Кто-то пытается опередить других и карабкается вверх по склону. Слева тянутся садовые участки, владельцы которых стоят у ограды и наблюдают за происходящим. Двигаться вперед становится все сложнее и сложнее. На дороге возникают пробки. Легковым автомобилям приходится останавливаться, офицеры вылезают их них, возбужденно расхаживают поодаль, успокаивают своих жен или подружек. В окнах машин можно увидеть дорогие чемоданы, ковры и тюки с одеждой. Эти господа явно поняли, что надеяться на победу больше не стоит, и хотят, чтобы солдаты проложили им путь, выбивая противника из зданий, вытесняя его с улиц, чтобы они могли ехать в шикарных машинах, набитых дорогим барахлом, и, вырвавшись из адского котла, сомкнуться с армией Венка.