– Ты, – говорит он и я смотрю на него. – Ты, Тимур. Я не намного старше тебя.
– Спасибо тебе, Тагир.
– Все в порядке, – сухо отвечает он.
И я вижу, что он не настроен дальше разговаривать. Лучше уйти. Я поблагодарил. Хотя мне хочется еще больше выразить свою благодарность. Он ведь спас меня.
– Ладно, – говорю я, вставая, – спасибо еще раз.
Он лишь кивает в ответ. Неразговорчивый. Хотя место, конечно, не располагает к задушевным беседам. И все равно я чувствую, что обязан ему. А я не люблю быть обязанным.
Следующие дни похожи один на другой. Ко мне, наконец, допускают адвоката. Родственникам нельзя – в изоляторе карантин. Только через адвоката я узнаю, что мама все еще в больнице под наблюдением. И мне передают привет от брата и что я должен держаться. Давид делает все возможное.
Но главный мой вопрос про Лику. И тут у адвоката нет ответа. Он ничего не знает. Или не хочет рассказывать.
Но она же не выйдет замуж за Аракашку? После всего того, что с нами случилось. Не выйдет! Я в ней уверен.
Но где искать ответы на остальные вопросы. Я в отчаянии. Все мои мысли сейчас о том, как выбраться отсюда. А зависит ли от меня хоть что-то?
Хочется выть от накрывающей безнадеги. Но в один из дней все меняется.
Нас выводят на прогулку и на ней я встречаюсь с тем самым дрищем, что говорил мне про старшего в первой камере. Он опять в капюшоне. Но на меня не смотрит. Сидит в уголке.
Я тоже им не особо интересуюсь. Просто понимаю, что надо быть на чеку. Чувство опасности ни на секунду не оставляет меня.
Потом перевожу взгляд на Тагира. Он все также угрюмо стоит у стены. Смотрит в одну точку.
Подойти к нему не решаюсь. Слишком он серьезен. Да и весь его вид буквально кричит, что ему никто не нужен.
Стою и наблюдаю за всеми. Что еще делать?
В какой-то момент Тагир отворачивается к стене, упирается к нее кулаком и закрывает глаза.
А потом начинается какое-то странное движение. Один из моих сокамерников вдруг решает поотжиматься рядом с Тагиром. В этот момент на него идет задом наперед другой мужик и спотыкается о того, кто отжимается.
Эта ситуация привлекает меня и я внимательно наблюдаю.
Падая, мужик задевает Тагира и цепляется за него. Тянет его тоже вниз. В эту же секунду парень в капюшоне подрывается с места и подходит к этой компании. И я вижу, как что-то блестит в его руке.
Это же нож!
Он замахивается и я лишь успеваю крикнуть:
– Тагир!
А потом бегу к ним.
Тагир резко оборачивается и едва успевает увернуться от удара. Пинает парня в капюшоне и тот отлетает к стене.
– Сука! – кричит Тагир и замахивается на него.
– Не трогай! – блеет тот. – Меня заставили.
– Кто, Щегол? Кто, сука? – рычит на него Тагир.
И в этот момент дверь с грохотом распахивается и вбегают человек пять конвойных. Они бьют дубинками всех подряд. Достается и мне.
Я сам падаю на землю, не дожидаясь приказа. Руки за голову. И закрываю глаза.
Все решается за минуты. Первыми уводят Тагира и парня в капюшоне как зачинщиков драки. Потом и нас возвращают в камеры.
А я никак не могу прийти в себя.
Этот парень. В капюшоне. Что же не дает мне покоя?! Что?!
И тут догадка яркой вспышкой осеняет меня.
Щегол.
Именно так назвал парня с видео тот мужик в казино. Щегол.
Начинаю рыться в памяти.
Ну да.
И внешне он похож. Очень похож.
Но нет.
Неужели это он?
Неужели…
Я с нетерпением жду возвращения Тагира в камеру. Его приводят ближе к вечеру.
На лице ссадины. Рука забинтована.
Я не решаюсь подойти к нему. Может, необходимо время?
Он сам первым смотрит на меня. Встает и идет ко мне.
– Зачем полез? – спрашивает неожиданно.
– Помочь хотел, – отвечаю я, вставая.
– Тебе своих проблем мало? Я просил тебя?
– Слушай. Я хотел и я помог. Меня не надо просить. Я сам решаю, что мне делать.
– А ты и правда борзый, – усмехается он и хватается за скулу.
– За что он тебя?
– Щегол?
– Ну да. Парень этот.
– Он – шестерка. Ему сказали и он пошел. У него выбора не было.
– А кто сказал?
– Я знаю, кто, – опять усмехается. – Ты лучше не лезь.
Я сажусь. Тагир садится рядом.
– За что тебя? – спрашивает он.
– Ни за что.
Тагир лишь усмехается.
– А ты? Почему здесь? – интересуюсь я.
– Родственнички помогли, – зло цедит он.
– За что? Как так? Может, случайно вышло?
Тагир поворачивается и пристально смотрит на меня.
– Молодой ты еще, – усмехается. – Жизни не видел, похоже.
– А ты что? – огрызаюсь я. – Не в первый раз тут, что ли? С опытом?
– В первый, – серьезно произносит он. – И, надеюсь, в последний. Если выживу.
– Здесь же изолятор, блять, – возмущаюсь я, – а такое происходит. Ножиком среди бела дня.
Тагир опять усмехается.
– И не такое тут происходит.
И я вспоминаю ту ночь. Свою первую ночь здесь.
– Тагир, правда спасибо за ту… за то, что спас меня. Я не смог бы жить после такого. Ты, считай, мне жизнь спас.
– Ну, ты мне тоже, – подмигивает. – Так что, в расчете?
Чуть улыбаюсь.
– Слушай, Тагир. А вот этот Щегол. Ты знаешь его?
– Знаю. В камере в одной сидели. А зачем он тебе? Его скоро свои же уберут. Чтобы не болтал.
– Уберут? Как? Опять ножиком?
– Ну, или придушат ночью. А официально напишут, что сердечный приступ.
– Блять.