Зашел в небольшое кафе. Всего несколько человек сидели за дубовыми столами на широких деревянных скамьях. Яростно гудел камин. Я сел поближе к огню, взял густого ароматного кофе и стал прикидывать варианты.
Надо было сосредоточиться, собраться с мыслями, как говорят акробаты -сгруппироваться. Я вдруг почувствовал себя муравьем, суматошно бегающим по столу. У детей есть такое злое развлечение: муравей уже почти добежал до края стола, сейчас нырнет вниз – и свободен! Но упрямая рука ставит перед ним спичечный коробок, который превращается в непреодолимую стену. И муравей покорно бежит в другую сторону. Но там снова препятствие, и так – без конца. В книжках эта роль всегда отводится преступнику, обложенному со всех сторон сыщиками. Но убийца, которого искал я, мог покуда не волноваться. Пока я сам бегал, как муравей, пытаясь установить хотя бы имя убитого…
Похоже, я снова зашел в тупик. Пименов и Пяртс преспокойно отдыхали дома. Корецкий вчера ушел в плавание. Рецепты, выданные Пименову и Пяртсу, лежали передо мной на столе, Оставалась последняя крошечная лазейка: Корецкий мог помнить, кому и зачем он отдал свой рецепт.
Я положил на стол блестящий новенький полтинник и вышел. Из первого же автомата позвонил в пароходство и продиктовал радиограмму…
Лист дела 30
Я проснулся рано и удивился, что из горотдела милиции еще не звонили. Радиограмма с сейнера должна была прийти давным-давно. Я набрал номер дежурного.
– Нет-нет, ничего не передавали. У меня записан ваш телефон – как только что-нибудь будет, сразу извещу.
Тогда я позвонил заместителю начальника пароходства. Он был очень вежлив, но мне показалось, будто, он чего-то недоговаривает и старается поскорее от меня отделаться. А может быть, показалось. Связь, мол, ночью была плохая. Тогда я сказал железобетонным голосом:
– Попрошу вас ускорить это дело. Оно не терпит отлагательства. А если с сейнером плохая связь, можно запросить через базовое судно…
На улице по-прежнему шел холодный дождь. Делать мне было нечего. Я завалился на диван, взял забытую кем-то в номере книжку о Фламмарионе и стал читать.
«Искать звезды работа поприятней, чем искать убийц. Поспокойнее. А главное – почище»,– завистливо подумал я. И заснул. А в четверть двенадцатого меня разбудил звонок:
– Говорит дежурный горотдела милиции капитан Антсон. На ваше имя поступила телефонограмма,
– Читайте,– сказал я, и мне казалось, что сон все еще продолжается…
Лист дела 31
– Включите сирену!– сказал я шоферу, и хриплый визг располосовал дождливую туманную тишину. Машины впереди удивленно, неуклюже отворачивали в сторону, пропуская нас.
– Если можно, то еще быстрее,– сказал я. Шофер кивнул, Энге покосился на меня.
– Не правда ли, Томас, в этом городе неуместны подобные звуки? -сказал я ему.
Он еще раз глянул на меня из-под своих белесых ресниц, потом серьезно сказал:
– Это звуки беды. А беда везде неуместна.
– Значит, и мы, Томас, везде неуместны?– усмехнулся я.
– Не-ет,– Энге снял фуражку и пригладил соломенные волосы.– Ведь мы не беда. Просто мы ее встречаем первыми.
– Вторыми,– сказал я.– Первыми ее встречают те, к кому мы не поспели…
Машина со скрежетом затормозила около пароходства. Я взбежал на второй этаж, в приемную заместителя начальника.
Секретарша – вся любопытство – сказала:
– Заходите, вас ждут…