Я - Шарлотта Симмонс

Шарлотта вспомнила случай, который произошел пару недель назад, когда Джоджо вел свой шикарный «крайслер-аннигилятор» по дорожке кампуса, и его подрезал новенький с иголочки, сверкающий белый кабриолет какой-то европейской марки. В машине сидели две девушки, явно совершившие если не опасный, то, по крайней мере, рискованный маневр только для того, чтобы привлечь внимание Джоджо. Обе вскрикнули и замахали руками. Шарлотта, сидевшая на пассажирском сиденье, вытянула шею, чтобы посмотреть, кто это, — и просто не поверила своим глазам. За рулем кабриолета сидела Николь, знаменитая представительница ассоциации «доярок», а рядом с ней другая девушка, которая, вне всяких сомнений, тоже входила в этот элитный клуб. Обе девицы завизжали и стали игриво махать Джоджо руками. Когда же они увидели Шарлотту, то на несколько мгновений «зависли» — а потом Николь, очухавшаяся первой, весело заверещала: «Привет, Шарлотта!» таким радостным тоном, как будто они всю жизнь были лучшими подругами! На следующий день Николь подошла к Шарлотте в кафетерии «Мистера Рейона» и предложила заглянуть к ним в «Доилку», поболтать о том о сем, а также обсудить кое-что в свете предстоящего ежегодного собрания членов их клуба. Короче говоря, Шарлотта могла с полным правом считать, что получила официальное предложение вступить в женскую студенческую ассоциацию «Дельта-Каппа-Ипсилон». Она поблагодарила Николь, но сказала, что пока не задумывалась о вступлении куда-либо по той простой причине, что у нее элементарно нет на это денег. На что Николь откликнулась следующим образом: «Да брось, это не так важно. Никогда ведь не знаешь, как жизнь в конце концов повернется».

Так деревенская девчонка из глухой провинции неожиданно стала местной знаменитостью, причем за очень короткое время — всего буквально за полгода…

В какой-то момент под куполом стадиона прокатился многоголосый восхищенный вздох — так зрители отреагировали на эффектный трюк Джоджо: разминаясь, он вдруг совершил такой неимоверный прыжок, что вложил, вогнал, окунул мяч в корзину чуть ли не с трехфутовой высоты. Хор зрителей разразился серией привычных воплей: «Давай-давай, Джоджо!»

Шарлотта почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее руке, и обернулась. Это была мать Трейшоуна Диггса — Юджиния, сидевшая рядом с ней. Своим низким, грудным голосом та проговорила:

— Дорогуша, чем ты кормишь этого парня? Он у тебя просто летает. Настоящий порох: с таким зарядом — хоть на медведя!

С ближайших рядов послышались смех и одобрительные возгласы. Голос Юджинии невозможно было не расслышать даже сквозь громкие «Давай-давай, Джоджо!»

Старшая сестра Трейшоуна, двадцатисемилетняя Клер, сидевшая по другую руку от матери, наклонилась вперед и, смеясь, сказала:

— Да уж, Шарлотта, смотри не перекорми Джоджо этим «давай-давай» или чем ты там его потчуешь! А то и вправду летать научится, и потом пойди поймай его!

Эта реплика тоже была встречена одобрительным смехом.

Шарлотта улыбнулась и покраснела — сначала капельку, а потом еще чуть-чуть сильнее: ровно настолько, насколько положено краснеть «маленькой скромной девочке». Она заметила, сколько голов вокруг повернулось в ее сторону. Шарлотта старалась не встречаться с ними взглядом, но в итоге ее потупленный взор уткнулся прямо в голову человека, сидевшего двумя рядами ниже — мужчины с густыми, с сильной проседью волосами, зачесанными назад и подстриженными как раз под обрез воротника рубашки. Он оглянулся, и оказалось, что это декан колледжа Дьюпонт мистер Лоудермилк. Его красноватое лицо повернулось к ее порозовевшему лицу, и он приветливо улыбнулся девушке, хотя она могла поклясться, что до этого они никогда не встречались. Потом, продолжая улыбаться, он отвернулся и, наклонившись к сидевшей рядом женщине, по всей видимости, своей жене, сказал той что-то на ухо. Шарлотта была уверена, что речь при этом шла именно о ней, и наверняка декан сказал что-нибудь вроде: «Дорогая, ты сразу не оборачивайся, но прямо за нами через два ряда сидит девушка Джоджо Йоханссена. Говорят, что именно благодаря ей он снова набрал форму и стал лучшим спортсменом во всем Дьюпонте…»

«Дорогуша, чем ты кормишь этого парня?» Ах, как понравились Шарлотте эти слова: ведь в одну короткую фразу были вложены сразу три мысли. Это значило: «Ты девушка Джоджо Йоханссена; ты его просто заколдовала, и он сделает все, что ты скажешь; и все об этом знают! Все знают, кто ты такая!»

Действительно, не прошло и минуты, как миссис Лоудермилк — если это действительно была она, — обернулась и посмотрела на кого-то, старательно делая вид, будто ей очень интересно, что происходит там, на самых верхних рядах трибуны.