Я шагаю по Москве

Не свисти, — сердито сказала бабушка Кольки. Она сидела у подъезда на скамейке, грелась на солнце.

Здравствуйте, бабушка, — сказал парень. — Коля дома?

Весь кислород своими машинами сожгли, — ворча­ла бабушка. — Дышать нечем, — она сказала еще что-то неразборчивое, а потом закончила: — А Коля спит. Ты давай езжай отсюда.

Он мне очень нужен, — сказал парень, —У меня срочное дело. Коля! — закричал он.

Не кричи, — сказала бабушка. — Спит человек.

Мероприятие срывается! — взмолился парень,

Ну вот и езжай, — сказала бабушка.

Но ото же общественная нагрузка!

Если человек всю ночь работал, то нагрузки у него хватает, — решительно сказала бабушка.

Алле, — в окне показалась Колькина голова. — Что за шум?

Привет! — обрадовался парень. —Я баскетбол должен судить во Дворце пионеров, а меня за пер­вую играть поставили, Липман заболел. Так что ты по­езжай.

Да он никогда не судил, — сказала бабушка. — Он не судья.

У тебя же второй разряд! — настаивал парень.

Мало ли какой разряд, — сказала бабушка, — тебе велели — ты и езжай.

Золотые слова, — сказал Колька и зевнул.

Дядя Коля! — крикнул Кольке пробегавший мимо мальчишка. И Колька замер в неудобной позе.

Колька шел но коридору Дворца пионеров. Откуда-то доносилась музыка: играли на рояле, Колька заглянул в дверь.

Здесь занимались танцем. Движения девочек по чис­тому паркету были полны свободы, легкости и мастер­ства. Они разучивали полонез.

Лица у девочек были серьезные и даже несколько торжественные.

Ты не знаешь, где тут спортивная секция? — спросил Колька у одной из надменных танцовщиц.

Девочка ничего не ответила и показала Кольке язык. Колька пошел дальше.

Заглянул еще в одну дверь — здесь рисовали.

На больших белых листах все рисовали одно и то же ухо. Моделью служило огромное гипсовое ухо, стоявшее под рефлектором на деревянном помосте.

Колька встал позади хмурого парня, который сосре­доточенно творил.

Ты не знаешь, где тут спортивная секция? — спросил Колька.

Понятия не имею, — ответил парень.

На площадке играли девочки. Команда в белых май­ках и команда в темных, с полосой на груди. Мелькали но площадке номера, мяч стремительно носился из конца в конец, ударялся об щит, отскакивал в протянутые руки, и вот его уже вели к другому кольцу ,он упруго подпры­гивал, вертелся, как живой, взлетал над головами, над разгоряченными борьбой лицами.

Игру судила девочка, ровесница тех, кто играл. Колька подошел к ней.

Фу, — сказал он. — Опоздал! Давай свисток.

Почему? — удивилась девочка.

Я судья, — сказал Колька.

У нас Киселев должен был судить.

Я вместо него, — сказал Колька.

Ира! — закричали девочки. — Ира! Суди!

Новый судья пришел, — сказала девочка.

Игра прекратилась, Кольку сразу окружили девочки. Колька взял свисток, свистнул.

Давайте выстраивайтесь, — сказал он.

Как?! Сначала?—сказали девочки из выигрываю­щей команды, — Счет уже 12:9!

Правильно! Отчала!—обрадовались проигрывающие.

Разговоры! — громко сказал Колька.

А у вас какая категория? — спросила его остроно­сая девочка.

Международная, — сказал Колька, — С другой к игрокам вашего класса не допустили бы.

Xa, — скачала остроносая девочка и направилась к своей команде.

Девочки о чем-то совещались, собравшись вместе.

Колька решительно свистнул. Игра началась.

Снова заметался над площадкой мяч, передаваемый из рук в руки, бережно и в то же время резко, осмыслен­но и спортивно.

Темп игры нарастал.

Колька дал свисток. Игра прекратилась. Девочки в недоумении смотрели на Кольку, пожимали плечами, молча удивленно разводили руками.

Что? — не понял Колька. — Пробежка же!

Девочки снова пожали плечами, но игра возобнови­лась. При следующем Колькином свистке повторилось все то же самое.

Двойное ведение, — раздраженно объяснил Колька.

Вскоре он дал еще одни свисток. Девочки как-то стран­но посмотрели на него. А остроносая медленно подошла к нему, заглянула близко в глаза.

Ну что? В чем дело? — не выдержал Колька.

Ха, — удивленно сказала девочка.

Ха-ха, — в ярости сказал Колька и кинул свисток в кольцо. Кинул удачно — попал!

Она домой ушла, — сказала Володе высокая де­вушка в отделе пластинок.

Как так? — удивился Володя.

Так. Смена кончилась.

А вы не скажете ее адрес?

А вам зачем?

Я ей журнал принес.

Кутузовский проспект... — начала говорить де­вушка.

Летний вечер. Володя шел через двор большого со­временного квартала. Тут же теннисный корт, на кото­ром ребята играли в волейбол.

Под деревьями за самодельным столиком четверо муж­чин играли в домино. Пятый, старичок с редкой бород­кой, сам не играл, но зорко следил за игрой.

Вы не скажете, в каком подъезде девяносто вто­рая квартира? — спросил Володя у играющих.

А тебе кого? — спросил его человек в старом во­енном костюме; без погон.

Лену.

Ее нет.

А где она?

В парке, на концерте.

Жалко, — сказал Володя.

Вы что, договорились? — спросил его человек.

Да нет. Просто я один вопрос хотел выяснить.

Какой вопрос?

А вам зачем?

Я отец.

Ну, в общем, я хотел выяснить, она точно к нам собирается ехать или просто так сказала.

Куда это к вам? — человек прекратил игру.

В Качемск, — сказал Володя.

В какой еще Качемск? — спросил человек.

Это в Сибири.