Я сделаю тебя иначе

В итоге я попала в издание Kashka, которое специализировалось на статьях об утренней рутине: рецептах завтраков, упражнениях для зарядки, способах медитации, планировании дня и прочее. Я хотела писать о трансгуманизме, психологических травмах и коррупционных скандалах, но считала, что Kashka – вполне неплохая стартовая точка… пока его не переименовали в KKashka Dzin.

Когда глава издания Березуцкий Андрей Викторович передал должность руководителя сыну Коле, чтобы тот развивал Kashka в соответствии с современными трендами, сразу начались проблемы. У нас была своя целевая аудитория, и мы неплохо зарабатывали на рекламе и спецпроектах, но Коля хотел, чтобы мы стали известны на всю Россию. Он добавил букву «K» к названию и сменил направление. Теперь я пишу «мусор» для женщин 30-35 лет, который они читают в очереди в «Перекрестке» или в метро: идиотские кликбейтные статьи о том, как похудеть с помощью фиточая, и абсурдные выдуманные истории, например, как та, где женщина находит в тумбочке мужа двадцатилетний бургер из McDonald’s, который она не доела на первом свидании.

В двух словах, издание превратилось в полное говно, хотя удивляться нечему: как назовешь корабль, так он и поплывет. Я просила Колю оставить «Кашку», которая привлекает аудиторию, ищущую утренние новости и рецепты завтраков, но этот полудурок лишь добавил к Kkashka слово Dzin, которое напоминало бы звонок будильника и отсылало к прошлому направлению компании. Мои попытки донести до Андрея Викторовича, что его сын тянет издание на дно, были безрезультатны.

Спустя месяц работы в этом «г» я пыталась найти новое место, но без толку: из-за отрицательного имиджа издания в глазах других социальных медиа, мне постоянно отказывали. Я совершила карьерное самоубийство: теперь я никчемная журналистка и мое будущее – брать копеечные заказы на биржах для копирайтеров, пока мой труд не автоматизирует искусственный интеллект.

– Какая ты никчемная, Лиза! – срываюсь я и впадаю я в откровенное самоуничижение. – Работаешь в паршивой компании, пишешь отвратительные статьи, которые не приносят никакой пользы, как и все твое существование.

Ты унижалась перед бесчувственным ублюдком, прощала подлые издевательства над собой и верила до последнего, что он исправится. Думала, раз Глеб побывал в коме, ему простительны все злодеяния.

Теперь ты потеряла дружбу Влада, и больше не можешь поведать ему свои душевные терзания. Однажды вы пересечетесь возле дома, ты с надеждой ему улыбнешься и начнешь запальчиво извиняться за свое поведение, а он лишь взглянет на тебя равнодушно и уйдет. Может, от чувства стыда ты даже переедешь на другой конец Москвы. Ты ведь такое можешь? Да, Лиза? Плачь, плачь, глупышка.

Помнишь, как ты после одного свидания прочла «В метре друг друга», любимую книгу симпатичного парня, желая впечатлить его? Ты верила, что тот чувак – тот самый, с которым ты проведешь жизнь, а он просто тебя проигнорировал. Тупая Лиза подумала, раз она проявит себя, то Вселенная ей скажет: «За твои устремления я дам тебе то, чего ты так хочешь». Впрочем, это лучше, чем ехать в Некрасовку, чтобы узнать, что человек, пригласивший тебя на ужин, отменит встречу в последний момент и забанит, а тебе придется в грусти и недоумении ехать обратно домой.

Так несправедливо! Ведь ты хороший человек: приедешь к кому угодно в два ночи, чтобы помочь; без вопросов одолжишь Владу пару тысяч рублей; поможешь старушке перейти дорогу и даже покупаешь печенье ненавистным коллегам! А может, ты это делаешь из тщеславия, чтобы потом похвалиться: «Смотрите, какая я хорошая!»?

– Я хотела лишь искренности и счастья! Я хотела чего-то настоящего! – кричу я и вытираю слезы туалетной бумагой.

Лиза, начни уже ценить то, что имеешь. Например, у тебя собственное жилье, о котором мечтают миллионы москвичей. Хотя оно тебе досталось даром, ты не заработала на него собственным трудом, халявщица! Впрочем, хоть с чем-то тебе повезло.

– Спасибо, что у меня есть руки. Спасибо, что у меня есть ноги, – проговариваю я, успокаивая себя. – Спасибо, что я могу видеть. Спасибо, что я могу ходить. Спасибо, что у меня есть работа.

Одинокая, никудышная халявщица! Жалкая прилипала, от которой все пытаются отделаться! Тебя ни во что не ставят в офисе, тебя не замечают прохожие. Ты не нужна Глебу, ты не нужна Владу! Ты не нужна никому!

– Заткнись! Заткнись! – кричу я на собственный внутренний голос, с которым нахожусь в бесконечном конфликте.

На часах 9:31 – скоро должен прийти Стас, наш программист. Оглядываю свое одеяние и вижу, что пятно на рубашке почти высохло.

Включаю кран, гляжу на свое ненавистное отражение – разве есть более жалкое зрелище? Я умываюсь, с трудом натягиваю улыбку и иду в наш офис под номером 905.