Я - счастливый человек

На Анапском фестивале
Испытал я страшный шок,
Вместе с Кларой выпивали…
Не влюбиться я не смог.
Как-то на пляжу в Анапе
Вы гуляли в неглиже,
Но при этом были в шляпе
И жевали бла-манже.
Очаровательные очи!
Что вы так сверкаете?
Что во мраке темной ночи
Блеску не теряете!?
Очаровательные ножки
На высоком каблуке
Проходили по дорожке…
Я смотрел на них в тоске.
Очаровательные ручки
Обнимали не меня,
Довели меня до ручки
И рыдал я, жизнь кляня.
Вы коварны, донна Клара…
Полный страстного огня
Понимаю, Вам не пара,
И рыдаю, жизнь кляня.
На Анапском дивном пляже
Я и плакал, и грустил…
Так влюбился я, что даже
Эту песню сочинил!
Очаровательный носочек —
Все в нем, как положено!
Подношу я вам платочек,
Аккуратно сложенный.

Тут в конце этой любовной ахинеи я подносил Кларе какую-то шаль, и мы немного вальсировали.

В последние годы мы искали любую возможность для встречи, перезванивались, обменивались новостями, радостными и печальными. И было отрадно, что у нас появилась такая замечательная подруга. Незадолго до кончины Клара была у нас в киноклубе, где для актрис старшего поколения Инны Макаровой, Риммы Марковой, Зинаиды Кириенко, Ларисы Лужиной и других был устроен праздник, который раньше назывался Международный женский день. Это был последний раз, когда мы видели нашу подругу, — она была весела, неотразима, как всегда излучала очарование и доброту.

Как я жалею, что мы не познакомились, не подружились раньше…

Эльдар Рязанов

Сажусь в такси

Сажусь в такси, а шофер говорит:

— Я сегодня купил журнал, тут вот о вас… Почитайте…

И посмотрел на меня с любопытством.

Читаю и не знаю – смеяться или плакать. Оказывается, в Доме Ханжонкова (есть такой в Москве на площади Маяковского) я весь вечер живо общалась с представителем общества каннибалов, а попросту людоедов.

В тот же день вечером ко мне пришла корреспондент из другого журнала.

Мы с ней пили кофе и беседовали о жизни.

Я спросила ее:

— Не желаете ли что-нибудь узнать новое о моих приятелях-людоедах?

— Я не знала, что у вас есть такие знакомые. Но у нас серьезное издание. Я вам обязательно пришлю номер.

Журнал я получила. Под фотографией на обложке была подпись: «Самая сексуальная бабушка Клара Лучко». Вот тебе и серьезное издание!

Я снималась в одном южном городе. В фильме, кроме моей, была еще одна женская роль, на которую утвердили молодую актрису. Жили мы с ней в одной гостинице. После съемок она любила выпить и часто скандалила вместе с собутыльниками. Однажды ее забрали в милицию, и мы с режиссером отправились ее выручать. Каким-то образом слухи об этой истории дошли до репортера местной газеты, и он, не разобравшись что к чему, тут же написал о скандальной истории с Кларой Лучко. Он знал только меня и, не проверив факты, написал заметку под рубрикой «их нравы».

Правда, случались и «приятные» неожиданности. Открываю солидный иллюстрированный журнал и вижу себя в длинном платье на парадной лестнице. Оказывается, я вновь побывала в Каннах и наконец-то Франция пала в ноги Кларе Лучко. А на самом деле на фотографии не Канны, а Рига, там проходил фестиваль «Северная жемчужина».

С журналистами у меня всегда были добрые отношения. Я уважаю их труд – совестливый, нелегкий, а подчас и опасный. Я знаю, какое мужество надо иметь, чтобы ввязаться в драку, в борьбу за решение сложнейшей проблемы, в которой сплетаются разные, часто противоположные интересы властных групп, чтобы выступить в защиту человека, несправедливо обвиненного. Это все я знаю по жизни, по ежедневным беседам в семье, по многолетней дружбе со многими корреспондентами «Известий». Мы вели откровенные разговоры на равных, обсуждали острые вопросы, которые касались как кино, так и проблем житейских.

Но с некоторых пор многое стало меняться. Пожелтела пресса, изменились ценностные и духовные ориентиры, да и просто добропорядочность. Вместо серьезных интервьюеров, которых я знала, появилось бесчисленное количество порхающих мотыльков, которым нужен любой, пусть и придуманный, но жареный факт. Так в моем окружении появились людоеды, да и не только они.