— Тебе не за что извиняться. И твой вопрос мне понятен… Но давай забудем о моем детстве. Перейдем сразу к тому, что казалось другим драконам странным во мне и моем поведении. Мне нравилось не придерживаться старых традиций, а создавать новые. Изобретать. Выдумывать что-то. Ну, для примера, этот дом. Все строили как можно выше и так, как все остальные, как было принято, добавляя лишь разные элементы. Я создал проект здесь, в самом низу, и с нуля. Но об этом доме мы поговорим ещё, обязательно, но чуть попозже… Ну так вот, и касалось это желание создавать новое абсолютно всего. Мне было интересно всё. В других странах это называется новаторством. У нас же — глупостью и чудачеством. Драконы любили, чтобы всё было, как они привыкли. Как было заведено ещё их предками. Поэтому к новому относились не то что с недоверием — им это было чуждо. И мне всегда казалось странным: мы, те, кто некогда изобрели столько заклинаний, были так мудры, вдруг закостенели, не желая развиваться… А к моим изобретениям, новым заклинаниям относились с презрением. Говорили, что я чудак, называли и чужаком. Утверждали, что я вырасту и перестану творить эти глупости. Ведь я, по сравнению с ними всеми «мудрыми», был ещё очень молод. Вскоре по понятным причинам мне тут, в Галии’эр, стало тесно. Да и я своими идеями, нежеланием мириться с их узколобыми взглядами и недовольными высказываниями им осточертел. Поэтому отец отправил меня долой. Точнее, назначил номинальным послом к эльфараинам, фактически сказав этим: «Делай, что хочешь, но подальше от нас». И даже не помахал рукой на прощание, зато, уверен, облегченно выдохнул, избавившись от надоедливого отпрыска.
Подлив нам ещё вина, мужчина как-то мечтательно улыбнулся и, глядя в окно, продолжил свой рассказ:
— Тогда, оказавшись за пределами Галии’эр не в облике дракона, не паря в небесах… Я, как бы это странно не звучало, почувствовал себя наконец свободным. Мне захотелось узнать мир вокруг, созданий, что обитают в нём. Но первым делом я отправился в Эатари. Пусть и был я послом лишь только на бумаге, мне даже делать ничего не надо было, однако я решил начать познавать мир и знакомиться с другими существами именно оттуда…
Я воспользовалась ещё одной паузой, чтобы сразу прояснить назревший вопрос:
— Погоди, то есть получается, до этого ты никогда не покидал Галии’эр?
Дарахар утвердительно кивнул:
— Всё верно. Мне разрешалось летать, взмывать над облаками, однако за полог заклинания, то есть за границы Галии’эр, я улететь не мог. Как я уже говорил, я был ещё для них очень юным, несмотря на свои сто семьдесят прожитых лет: за жизнь молодняка драконы очень переживали. Поэтому для меня всё было так интересно. Эльфараины, люди, новые страны, уклады, порядки, традиции. Всё вокруг во мне вызывало неописуемый восторг, хотелось создавать, творить… Не радовало меня только крайне настороженное отношение добродушных эльфараинов… Как я вскоре выяснил, так они вели себя только со мной и лишь потому, что я был драконом. Уже тогда, как оказалось, начались первые… происшествия. А точнее, попытки нашей расы утвердиться, доказать всем и вся, что они лучшие и должны править этим миром. Для меня это было крайне неприятным открытием. Но тогда меня более интересовало не то, что творят драконы, а что делают другие существа в разных концах этого мира. И, приручив орилика, Раха, поделившись с ним своей кровью, чтобы продлить его жизнь, я отправился в долгое путешествие. Я много, что узнал, много, где побывал. Скрывая, что я дракон, я познакомился с очень многими созданиями, и они стали мне хорошими если не друзьями, то знакомыми. И я всё больше проникался их жизнью, отвергая то, чему меня учили мои соотечественники. Создания других рас оказались мне ближе, чем драконы, которых я вскоре возненавидел… За спесь, за убийства, за то, что они творили, бахвалясь своей безнаказанностью. Презрел и желание фаэров присоединиться… продаться драконам за кусочек власти и могущества, что они им пообещали. Не казались мне более драконы умными и красивыми. Видел я только гниль, что пожрала их умы и сердца. И именно поэтому я без раздумий присоединился к тем, кто решил восстать против тирании. Потому что прекрасно понимал — это дело правое. Все имеют право жить, как они того захотят, а драконы не имеют права никому и ничего указывать… Нельзя сказать, что я не пытался всё решить мирно. Пытался, конечно…
Обреченно покачав головой, Дарахар залпом осушил свой бокал и налил ещё. От предложения добавить мне я отказалась, потому как так и не прикоснулась к своему напитку, поглощенная рассказом мужчины о своей жизни.