Я сам судья. Я сам палач

— Со следственным комитетом я тоже свяжусь, — пообещал куратор. — Как у любого нормального делопроизводителя, у меня есть полезные знакомства. Но если ты думаешь, что они разгонятся, то сильно ошибаешься. Все наши структуры завалены работой, понимаешь? В лучшем случае поставят в очередь. А записью своей можешь подтереться, прости за грубость. Первый же ушлый адвокат будет над ней долго хихикать. Преступники просто упрячут концы в воду. При этом пострадает еще не один человек.

— Значит, у меня есть шесть дней отпуска, и я должен сам вертеться, — сообразил Илья. — Подождите, Андрей Денисович, а как же Муслимов?

— Идея интересная, — похвалил полковник. — Но пойми меня правильно, капитан. Ты человек наблюдательный, знаешь, за что зацепиться, но улик у тебя нет. Похожие голоса. Маловато будет, знаешь ли. Ты предлагаешь на этом основании брать штурмом особняк Матвеева, искать Муслимова, сидящего в подполе? В этом случае смеяться будет не один ушлый адвокат, а вся их ассоциация. Но то, что ты сказал, я обязательно возьму на карандаш. Других зацепок все равно нет. Утром доложу начальству, но не обольщайся. Хочешь ценный совет, капитан? Будь предельно осторожен, выверяй каждый шаг, не навреди посторонним людям, особенно тем, к кому испытываешь родственные или еще какие-то чувства. Нужен убедительный компромат или явные преступные действия, которые можно доказать. Только на этом их удастся подцепить. Раскручивай дело с наездом на сестру. Если все выйдет убедительно, то Матвеева можно будет упечь за решетку вместе со всеми продажными чинушами. За фальсификацию улик, фабрикацию дела, выгораживание виновных. Пусть ненадолго, но их удастся засадить и раскручивать дело дальше, вытягивать ниточки. Если ты уверен, что этот субъект причастен к бегству Муслимова. Большего, извини, предложить не могу. Но с твоими ребятами и полковником Шаманом из следственного комитета я свяжусь, обещаю.

Возможно, куратор был прав. Глупо гнать сюда спецназ, которому нечем заняться.

— Я понял, товарищ полковник, — суховато отозвался Илья.

— Что ты понял? — проворчал Козырев.

— Что действовать надо очень и очень задумчиво.

— Может, тебе пистолет с парой гранат подогнать? — ехидно осведомился полковник. — Ладно, капитан, прекращай язвить старшим и берись за дело. Я тоже попробую что-то сделать, но быстрой отдачи не обещаю. Оставайся на связи, чтобы я знал, что ты еще жив.

Результат беседы был предсказуем.

Илья спрятал телефон и выехал на дорогу.

В третьем часу ночи, пошатываясь от усталости, моргая воспаленными глазами, он добрел до ворот, раскрыл их, потом вернулся в машину и въехал во двор отчего дома. А закрывал ворота, слава богу, отец. Он так обрадовался возвращению сына, что выбежал во двор. Мама тоже не спала, выскочила за отцом, кутаясь в пуховый платок.

Они набросились на него дружно, прямо как в детстве, единым развернутым фронтом. Мол, что это такое? Почему ты заставляешь нас нервничать? Мама плакала. Дескать, мы все делали так, как ты просил, не звонили, но мог бы и сам набрать номер. Откуда у тебя этот эгоизм и наплевательское отношение к родителям?! Почему ты не хочешь поставить себя на их место? Мы потеряли дочь, а теперь трясемся за единственного сына!

— Да что вы кричите, как в больничной регистратуре? — сопротивлялся Илья. — Сказал же, приеду, ничего со мной не случится. Откуда я знал, что вы не спите? Разумеется, позвонил бы.

В ответ опять полетела конструктивная критика. Ты, вообще, в своем уме? Как мы можем спать, если наш сын носится посреди ночи неизвестно где?! Хорошо, что хоть не пьяный вернулся!

— Отец, ты посмотри, на кого он похож! — запричитала мать, подтаскивая ребенка к освещенному крыльцу. — Господи правый, я сейчас чувств лишусь! Что за свинтус у нас растет? Почему такой грязный? Одежда порвана, лоб расцарапан! Отец, скажи ему!

Виктор Александрович вдруг некстати замолчал. Сообразил человек, что его сыночек не развлекался полночи. Вид у него разбитый. Он явно не по своей охоте искупался в грязи. Мама продолжала что-то бурчать.

Илья отвел отца в сторону.

— Сынок, в чем дело, что случилось? — Виктор Александрович пытливо всматривался в его лицо. — Ты нас пугаешь. Во что ты влез?

— Да ни во что, отец, — уверил Илья. — Занимался тем, чем должен. Небольшие неприятности, но все утряслось. Было дело, в грязи искупался. Машина застряла. На нейтралку поставил, пытался вытолкнуть. Не обращай внимания. Все в порядке, отец? Никто не приезжал, ничего необычного?

— Да что происходит, сынок? — Виктор Александрович побледнел. — Никто не приезжал, не приходил. Ты что натворил-то?

— Успокойся, — отрезал Илья. — Я офицер Российской армии, а не пацан с уголовными замашками. Натворить не могу по определению. Прости, не время для откровений. — Он вскинул руку с часами.

Ого, ночь полным ходом. Скоро утро, петухи запоют!

— Мама, я погуляю.

— Нет! — Та ужаснулась. Она уже шла к крыльцу, рассчитывая, что и остальные пойдут за ней. — Домой, спать!