Я с тобой развожусь

И понимаю - я никого не захочу кроме Риты. И дело вовсе не в страхе оказаться на экранах масс-медиа и понять, что просрал свой шанс на то, чтобы быть с женой снова. Пусть она уже давно в статусе «бывшая».           

Возможно, так будет не всегда. Если Рита даст понять, что между нами быть ничего не может, и что она желает быть с другим мужчиной, может быть когда-нибудь у меня и будут отношения. Но сейчас я даже близко не могу представить, что касаюсь кого-нибудь, а не Риту… что хочу целовать кого-то другого. Это просто немыслимо.                

Бросив на столик несколько крупных купюр, поднимаюсь и выхожу из ресторанчика, даже не взглянув на ту, кто так открыто давал мне понять, что у нас может быть продолжение после нашего молчаливого общения.                

Мне просто это ни черта не нужно.                                                                                                                    

Обратно возвращаюсь аккурат к выставке, назначенной на вечер следующего дня. Когда выхожу в зал аэропорта, где меня встречает Лесков, ощущаю, как у меня начинает стучать сердце. И нет, виной тому совсем не предстоящая встреча с другом.                                                                                     

- Загорел, похорошел, - хмыкает Саша, обняв меня и похлопав по плечу.                                                  

- Я тоже рад тебя видеть, - отвечаю с улыбкой на губах.                                                                                   

- Ага, - только и произносит он и мы направляемся к парковке, где Лесков бросил свою тачку.         

Родной город как будто иной. Наверно, порой даже полезно уезжать на длительное время, чтобы посмотреть на многие вещи по-новому.             

- Ты на завтра все приготовил? - спрашивает Саша, закуривая, когда выезжаем на оживленную трассу.           

- Хм… что ты имеешь ввиду? - не сразу понимаю, о чем он ведет речь.                                                      

- Ну там, цветы… что ей скажешь.                                                                                                                        

Смотрю на Лескова и поражаюсь до глубины души. С каких пор он стал таким… погруженным в чужие дела?            

- Саш, ты меня пугаешь.                                                                                                                                           

Слова произношу со смешком, но меня это излишнее внимание и впрямь достало до печенок. Какого черта все считают, что просто обязаны влезть туда, куда им доступ заказан?                         

- Да ну. Я просто хочу, чтобы у вас все хорошо стало.                                                                                    

Желание ощетиниться еще сильнее - исчезает. Зря я так. Из тех, кто окружал нас с Ритой в последнее время, Лесков - один из немногих, кто действительно желал только добра.             

- Я все сделаю, как надо, - отвечаю, отвернувшись к окну. - Ну а дальше посмотрим.                      

Вилен не подвел. Выставка настолько грандиозная, насколько вообще может быть. Несколько павильонов, в которых развешаны картины Риты. Снующие официанты, разносящие шампанское и напитки покрепче. И гости - самого высокого «пошиба».                                                                                

- Кажется, моя… Рита решила, что вся выручка с этой выставки уйдет на благотворительность, - говорю Саше, когда мы с ним прогуливаемся, рассматривая картины, а я ловлю себя на том, что каждую секунду ищу взглядом жену.             

Черт! И как же сильно я по ней соскучился…                                                                                                      

- Тогда картины раскупят с такой прытью, что еще и передерутся за право стать их обладателем, - фыркает Лесков.            

- Намекаешь, что иначе бы их не купили? - вскидываю я бровь, взяв с подноса бокал виски.             

- Ой, перестань, - отмахивается Саша. - Их бы раскупили в любом случае. Но всем так хочется хоть немного отмолить свои грехи, выложив бабла за что угодно.                                                                         

В принципе, Лесков прав. Кажется, что можно стать белым и пушистым, отстегнув крупную сумму на благотворительность. В прошлые времена это называлось индульгенцией.                                        

Мой взгляд находит Риту прежде, чем мозг осознает, что в нескольких метрах от меня - бывшая жена. Она о чем-то переговаривается с теми, кто ее окружает. Держит в одной руке бокал сока, другая лежит на прилично округлившемся, но очень аккуратном животе.                                               

Внутри екает, да с такой отдачей, что сердце заходится в бешеном ритме. Подзываю кого-то из стаффа, даю распоряжение принести корзину белых роз, которую оставил, чтобы не таскать цветы с собой.          

Сам любуюсь Ритой. Тем, как она непринужденно ведет беседу. Как улыбается, поворачивается к одной из своих картин, на которую, видимо, ей указал собеседник. И опять возникает желание просто подойти, забрать себе, спрятать и никуда не отпускать.                                                                    

Но я стою и смотрю на нее, как пятнадцатилетний подросток на объект своего вожделения. И чувствую себя при этом полным болваном.                           

«А ты и есть болван, Григорьев, - ехидно шепчет внутренний голос. - Болван потому, что ее потерял».            

- Рита? - окликаю ее негромко, когда в руках оказывается корзина с цветами.                                        

Она сначала замирает, становится похожей на туго сжатую пружину. Но после медленно оборачивается ко мне.          

Я не знаю, почему многие считают, будто женщина во время беременности дурнеет. Рита стала еще более привлекательной, хотя, казалось бы, куда больше? И в глазах прячется что-то новое. Словно она владеет какой-то тайной, известной лишь ей.                                                                            

Ее собеседник, как по команде, отходит, давая мне возможность оказаться рядом без свидетелей.        

- Ян, - кивает Рита и, когда я протягиваю ей корзину, ее губы трогает улыбка: - Спасибо большое.       

Черт… она ведь любит маргаритки. И почему я вспоминаю об этом только сейчас?                                  

- Выставка получилась просто прекрасная, - говорю какие-то расхожие вещи, но совсем не то, что на самом деле хотелось бы произнести.             

Рита чуть хмурит брови, но тут же на ее лице появляется выражение безмятежности и… счастья. Того, чего не мог ей дать, как ни старался.