Я с детства полюбил овал

Наум Моисеевич Коржавин Я с детства полюбил овал

Предпутье

До войны

«Еще в мальчишеские годы…»

Еще в мальчишеские годы,
Когда окошки бьют, крича,
Мы шли в крестовые походы
На Лебедева-Кумача.
И, к цели спрятанной руля,
Вдруг открывали, мальчуганы,
Что школьные учителя —
Литературные профаны.
И, поблуждав в круженье тем,
Прослушав разных мнений много,
Переставали верить всем…
И выходили
                                     на дорогу.

1945

«Боль начинает наплывать…»

Боль начинает наплывать
Опять – тебе назло.
А ты быстрее за слова,
Но больше нету слов.

И ты поймешь: спастись нельзя,
И боль зальет глаза.
Ведь ты давно уж все сказал,
Что надо б тут сказать.

1941

«До вечера, не в унисон толпе…»

До вечера, не в унисон толпе,
Шарахающейся от таких,
Ходил и мечтал об одной тебе
И вслух сочинял стихи.
А город стиснул мечты домами.
А небо покрыло их серою коркой.
Но ты… Ты мелькала, вплетаясь в орнамент
Деревьев, Днепра и Владимирской горки.

1940

Жуча

Вот прыгает резвая умница,
Смеется задорно и громко.
Но вдруг замолчит, задумается,
Веселье в комочек скомкав.

Ты смелая, честная, жгучая.
Всегда ты горишь в движении.
Останься навеки Жучею,
Не будь никогда Евгенией.

1941

Детство кончилось

Так в памяти будет: и Днепр, и Труханов,
И малиноватый весенний закат…
Как бегали вместе, махали руками,
Как сердце мое обходила тоска.
Зачем? Мы ведь вместе. Втроем. За игрою.
Но вот вечереет. Пора уходить.
И стало вдруг ясно: нас было не трое,
А вас было двое. И я был один.

1941

Война

Поездка в Ашу

Ночь. Но луна не укрылась за тучами.
Поезд несется, безжалостно скор…
Я на ступеньках под звуки гремучие
Быстро лечу меж отвесами гор.
Что мне с того, что купе не со стенками, —
Много удобств погубила война,
Мест не найти – обойдемся ступеньками.
Будет что вспомнить во все времена.
Ветер! Струями бодрящего холода
Вялость мою прогоняешь ты прочь.
Что ж! Печатлейся, голодная молодость, —
Ветер и горы, ступенька и ночь!

1942

«Это было в Уральских горах…»

Это было в Уральских горах
Иль, вернее, во впадине гор,
Где река на восьми языках
С темной ночью ведет разговор.
Он звучал мне отчетливо так,
Говорливый, шумливый, немой…
Когда я проходил там в лаптях,
В пять утра возвращаясь домой.
Это юность моя, как река…
Озаренные шишки вокруг.
Или в мыслях от пули врага
Погибающий где-нибудь друг.
Как из впадины рвалась душа.
Даль была так доступно жива
За Миньяром вставала Аша,
За Ашою Уфа и Москва,
За Москвою опасность в глаза,
Там ведь рядом история шла…
А вокруг только горы в лесах,
Где в тени земляника росла.
Да! Леса. Но в рабочих ушах
Вместо шелеста скрежет стальной.
Я свободою только дышал
В пять утра, возвращаясь домой.

1945