Я прошел две войны!

Фланги любого подразделения, как правило, самое слабое место. Соседний полк, выполняя свою задачу, наступал в стороне, отделенный от нас лесистой низиной. Наш командир полка Усольцев, предвидя возможный удар, выдвинул в помощь девятой роте две «сорокапятки».

Но они мало чем помогли. Десятка четыре лыжников в белых маскировочных куртках вылетели из заснеженного леса бесшумно и с разгона обрушились на девятую роту.

«Сорокапятки» успели сделать лишь несколько выстрелов. Вести дальнейший огонь было опасно – финны сблизились с нашими бойцами и двигались вдоль траншеи, забрасывая ее гранатами и стреляя на ходу из автоматов.

Я хорошо знал командира девятой роты, старшего лейтенанта Тимофея Козырева. То, что он командовал последней по нумерации ротой в полку, совсем не означало, что Козырев слабый командир. Ему было лет тридцать пять, и армейского опыта он имел достаточно, хотя и не воевал.

Козырев грамотно расставил своих людей. На фланге был установлен «максим» и один из ручных пулеметов. Однако бросок финских лыжников оказался настолько стремительным, что расчет «максима» успел дать две-три очереди и был расстрелян из автоматов.

В считаные минуты девятая рота понесла значительные потери. Торопливая винтовочная стрельба по мелькавшим лыжникам оказалась неэффективной. Бойцы просто не успевали прицелиться, и пули в основном шли мимо.

Взрывы гранат и плотный автоматный огонь заставляли красноармейцев искать укрытия, и рота в какой-то момент оказалась на грани уничтожения. Бойцы из молодняка растерялись. Те, кто пытался бежать, падали под пулями. А следом за лыжниками из лесной низины уже приближался усиленный пехотный взвод – не меньше полусотни финнов.

Старший лейтенант послал своего вестового, расторопного парня, к артиллеристам.

– Передай им, пусть отсекают пехотный взвод.

Сам Козырев собрал вокруг себя несколько надежных бойцов. Старшина раздавал им гранаты, а Козырев коротко и отрывисто приказывал:

– Дальше этого места не отступать, иначе все погибнем. Стрелять только прицельно, а когда лопари приблизятся, пускайте в ход гранаты.

Сам Козырев открыл огонь из ручного пулемета. К своим тридцати пяти годам Тимофей Филиппович не достиг высоких званий и должностей, но в сложных ситуациях действовал смело и решительно.

Очередями Дегтярева он свалили одного, другого лыжника. Сержанты и бойцы из старослужащих не хуже своего командира понимали опасность положения. Стреляли, выцеливая фигуры в белых маскхалатах, а затем стали бросать гранаты. Осколки «лимонок» и увесистых РГД-33 ранили еще несколько лыжников, в том числе финского лейтенанта.

Из клубящегося облака размельченного снега и дыма вынырнул одинокий лыжник. Понимая, что впереди его ждет смерть, он круто развернулся в обратную сторону.

Лыжники начали атаку стремительно, пользуясь своим мастерством, приобретенным с детства. Разогнавшись, они умело уходили от пуль, постоянно меняя направление и стреляя на ходу.

Они имели все шансы на успех, однако упустили его, наткнувшись на встречный огонь и взрывы гранат. Лыжники несли не такие и большие потери, но, утратив стремительность атаки, стали мишенью для винтовок и двух ручных пулеметов.

Прятаться наверху было негде. Финны залегли в снег, но это не спасало их от пуль и осколков гранат. Русские пришли в себя, а их командир, старший лейтенант, уверенно ломал ход боя.

В это же время открыли огонь осколочными и картечными снарядами обе «сорокапятки», накрыв наступавший пехотный взвод. В ответ вели огонь финские снайперы, пытаясь выбить расчеты небольших скорострельных пушек.

Как рассказывал нам позже Тимофей Козырев, и лыжники, и финские пехотинцы действовали смело. Оказавшись под огнем и неся потери, оба взвода пытались довести атаку до победного конца.

Догадавшись, что из ручного пулемета стреляет русский командир роты и под его началом усилили сопротивление красноармейцы, финский лейтенант, несмотря на ранение, предпринял отчаянный шаг.

Вместе с двумя другими лыжниками он попытался броском приблизиться к Козыреву и сбившимся вокруг него бойцам, чтобы уничтожить главный очаг сопротивления. Он выбрал момент, когда русский командир менял пулеметный диск. Счет шел на секунды, и если бы старший лейтенант промедлил, то угодил бы под автоматные очереди.

Ротного командира выручил многолетний опыт. Точным движением он поставил на место заряженный диск, передернул затвор и нажал на спуск. Финны открыли огонь, но Козырев их опередил. Несколько пуль пробили тело финского лейтенанта и опрокинули его на утоптанный снег, покрытый пятнами крови.

Помощник лейтенанта успел достать очередью с десяти шагов сержанта, командира отделения, но тоже угодил под пулеметную очередь. Из тройки финских лыжников, пытавшихся повернуть ход боя, уцелел лишь один.

С простреленной рукой, сжимая в другой автомат, он, пригнувшись, скользил на лыжах. Иногда оборачивался и грозил незваным пришельцам кулаком, что-то выкрикивая. В него стреляли из винтовок, бросали гранаты, но смелым везет. С силой отталкиваясь ногами, он достиг склона и покатился на лыжах вниз.