Я промазал, опер – нет

Возможно, Ветряков просто балагур по своему характеру, потому и разговор у него с признаками околесицы. Так или иначе, в ночной клуб я пойду, но к Хряпову лезть не стану. Для начала просто разведаю ситуацию, а когда избавлюсь от Василия, сделаю нелепый, но такой нужный мне шаг...

– Ну так что, идем? – по форме как бы невзначай, но по содержанию навязчиво спросил капитан.

– Пойдем, – кивнул я.

– Тогда я вечером к тебе заеду. Может, на метро. А то пробки...

Автомобиль стремительно катился по эстакаде транспортного кольца. Стандартно-безликие коробки жилых домов – слева, трубы промышленных кварталов – справа, над головой серая марь, не понять, то ли тучи опустились, то ли, напротив, выхлопные газы вверх поднялись. Не было никаких дорожных заторов, пока Ветряков не вспомнил о них. И, как назло, автомобильный поток начал уплотняться, а на съезде с эстакады и вовсе сгустился до тупиковой массы.

Казалось бы, ничего страшного. При всей своей неприглядности автомобильные заторы имели одно замечательное свойство – рано или поздно рассасываться. Но я думал не о самой пробке, а той безнадежности, ассоциацию с которой она создала. Мне казалось, что я уперся в тупик. Непросто мне будет встретиться с Хряповым. А если я все же сойдусь с ним с глазу на глаз, где шансы, что выйду из этой дуэли живым? Шансов у меня нет, равно как и оружия, зато ему ничего не стоит убрать меня со своего пути. Я погибну, а кто-то сделает на этом очередную звездочку к погонам, взяв Хряпова с поличным на месте преступления... Я хотел отомстить, но у меня не было никакого желания служить наживкой для хищной щуки...

Глава 18

Голова у охранника напоминала тыкву, широкую в основании, но резко суженную в районе верхушки, где должен находиться хвостик. Мощные надбровья с резкими скосами, глазницы прямоугольной формы, нос напоминал высокий равнобедренный треугольник, тонкая ровная полоска рта – все это, казалось, было вырезано ножом. Как будто не лицо у парня, а лишенная чувств тыквенная маска для Хэллоуина. Даже цвет кожи желтоватый.

Охранник неторопливо прошелся по мне взглядом, едва заметным движением головы показал, что я могу пройти через рамку металлодетектора. Василий с беспечным видом попытался пройти за мной, но не тут-то было.

– Вам нельзя, – перегородив ему путь, с холодным равнодушием сказал парень.

– Почему?

– Лимит на мужчин вышел. Завтра приходите.

– Не понял! – напыжился Ветряков.

– А может, он не мужчина! – хихикнула за его спиной стройная девушка с множеством светло-русых косичек, что, надо сказать, очень шло ей.

Василий резко повернулся к ней, но гневная вспышка в глазах вмиг рассеялась, уступив место кобелиной маслености. Парень по достоинству оценил сексапильность девушки и также обласкал взглядом ее подружку, стильную брюнетку с васильковыми глазами.

– Вот видишь, как девушка со мной хочет, – обращаясь к охраннику, сказал Ветряков. – Даже небылицы выдумывает, чтобы тебя уговорить.

– Да нет, не уговариваю, – подмигнув охраннику, мотнула головой девушка. – Я с такими не вожусь.

Хихикнув, подружки беспрепятственно прошли мимо капитана, просочились через рамку металлодетектора и скрылись в глубине коридора.

– Ну и зачем ты это сделал? – багровый как вареный рак спросил Василий.

Казалось, еще чуть-чуть, и он вцепится охраннику в горло.

– Мужчина, вы свободны, – монументально спокойно отозвался тот.

– Я-то мужчина. А ты можешь оказаться девочкой. В тюремной камере. Хочешь, организую?

Капитан достал удостоверение, показал охраннику корочки. Видимо, парень почуял, что страсти накалились нешуточные. Он понимал, что ему будет худо, если Ветряков пойдет на принцип. А судя по его состоянию, он мог пойти на все.

– Ну, лимит на милицию у нас не исчерпан, – пожал плечами охранник.

Он пытался сохранить невозмутимое выражение лица, но сейчас это ему не очень хорошо удавалось.

– Совсем оборзели! – пыхнул злобой Ветряков, когда мы оказались в мраморном холле, откуда открывался вход в большой зал. – Лимит у них вышел...

Он был раздосадован и на языкастую блондинку с афрокосичками, но про нее не упомянул. И правильно сделал. Ведь я не собирался его упрекать, хотя бы потому, что и сам запросто мог оказаться в таком же положении.

– Забудь и разотри.

Василий въедливо посмотрел на меня. Интересно ему, сам-то я скоро забуду этот инцидент? Но, видимо, отсутствие злорадства во мне успокоило его.

В малый зал, куда вел длинный извилистый коридор, он входил в благодушном настроении. Во всяком случае, мне так показалось.