Я промазал, опер – нет

На мысль о грядущем торжестве наводило и то, что Гнутьев занял место за приставным столом, а Хворостов сел в начальственное кресло.

– Ну, чего стоишь, капитан? – добродушно посмотрел на меня подполковник и движением руки показал на свободное кресло напротив Гнутьева. – Присаживайся, в ногах правды нет.

– Да нет, я лучше постою, – мотнул я головой, с трудом сдерживая наползающую на губы праздничную улыбку.

– Да нет, лучше присядь, – не глядя мне в глаза, сказал Гнутьев.

– Ну, ладно, – пожав плечами, я выдвинул из-за стола деревянный стул с облупленными ножками, сел.

– Как здоровье, капитан? – пристально посмотрел на меня Хворостов.

– Спасибо, хорошо. – Я настороженно глянул на него. – А что?

– Столько ранений за последних два года. Что там у тебя?.. – начальник отдела кадров открыл свою папку, заглянул в записи. – Проникающее ранение в грудную клетку, ранение в ногу, повреждена икроножная мышца. Так, это две тысячи седьмой год. Две тысячи восьмой – опять нога, и левое плечо...

В позапрошлом году в подъезде высотного дома я нос к носу столкнулся с двумя вооруженными уголовниками. На опасность я среагировал, выхватил пистолет, смертельно ранил одного, а другой прострелил мне ногу. Чуть позже в далекой тунгусской тайге меня ранили в грудь, пробили легкое. Ничего, в госпитале меня поставили на ноги.

А в прошлом году, в подземельях Семипалатинского полигона, я схлопотал сразу две пули. Далеко меня тогда занесло, но, к счастью, вынесло. Прошел курс лечения, вернулся в строй. Какие могут быть претензии?

– Ну и что? На службе это никак не отражается, – обеспокоенно сказал я.

Не нравился мне этот разговор ох как не нравился. Что-то плетет Хворостов, заплетает.

– Не отражается, – подтвердил Гнутьев. – На прошлой неделе капитан Петрович задержал особо опасного преступника.

– Задержал? – изображая удивление, повел бровью подполковник. – А я слышал, преступник погиб при задержании.

– Но ведь задержание проводилось, – хмуро, исподлобья глянул на него начальник РОВД.

– Вопрос, как? Капитан Петрович открыл стрельбу на заправочной станции. А ведь у него тогда не было уверенности в том, что задержать он пытался именно того человека, который был ему нужен.

Я сердито смотрел на Хворостова. Создавалось такое ощущение, будто он клонит к моему служебному несоответствию. Неспроста все это, и я уже догадывался, какой подвох в этом зарыт.

– Во-первых, этот человек первый открыл стрельбу, – Гнутьев заступался за меня, но по-прежнему не хотел встречаться со мной взглядом. – Во-вторых, капитан Петрович стрелял по колесам. А в-третьих, погибший действительно мог совершить тройное убийство...

– Мог, но не факт, что убивал он, – как-то вяло попытался опровергнуть его Хворостов.

Эксперты-трассологи по следам колес убедительно доказали, что преследуемый мною «Форд» незадолго до аварии побывал на месте преступления. Об этом же говорил и химический анализ глины, снятой с покрышек автомобиля. А вот баллистическая экспертиза сказала твердое «нет». Пистолет, из которого преступник стрелял в меня, орудием убийства не являлся. Мать, отца и дочь застрелили из пистолета системы «ТТ», но это оружие найти не удалось. Скорее всего, преступник избавился от него по дороге, а против меня применил запасной, страховочный вариант.

– Убивал профессионал, – выдержав паузу, с утверждающей тяжестью в каждом слове сказал Гнутьев. – Убийство явно заказное, с применением бесшумного оружия, основного и контрольного выстрела... И человек, которого пытался задержать капитан Петрович, производит впечатление профессионала.

Полковник не стал вдаваться в подробности, но я-то их знал. Во-первых, стрелявший в меня парень не имел при себе никаких документов. Даже мобильный телефон отсутствовал, возможно, потому, что современная техника обнаружения могла засечь его по идущему от него радиосигналу. Во-вторых, он пользовался краденым автомобилем. На машине стояла защита от угона, но преступник взломал ее достаточно грамотно. В-третьих, данных о нем не обнаружилось ни в информационно-поисковых, ни в дактилоскопических картотеках. Иначе говоря, в розыске он не числился, отпечатки пальцев с него никогда не снимали. И по оперативно-справочной базе пробить его не представлялось возможным, поскольку мы не знали его имя и фамилию. Работа велась, личность покойного устанавливалась, но пока ничего не ясно. Откуда взялся этот киллер, зачем положил целую семью? Вопросы продолжали оставаться вопросами... Впрочем, наш отдел этой работой занимался постольку, поскольку я участвовал в задержании предполагаемого преступника. А основную нагрузку взял на себя РОВД района, на территории которого было совершено убийство. Ну и РУБОП, само собой, отдел по раскрытию заказных убийств.

– И этот профессионал стрелял в нашего Петровича, – отчеканил Гнутьев. – И, между прочим, это могло закончиться летальным исходом.

– Но ведь не закончилось, – обескураженно парировал Хворостов.

– Не пойму, к чему вы клоните, товарищ подполковник, – хмуро и в упор посмотрел на него я.