«Я пришел вас убить»

Всего лишь правильно, с соблюдением всех научных методик, проводить эксперименты. Наука всегда выигрывает у квазинауки. Без контрольных погружений даже не стоит оценивать правильность предсказаний. В одном сеансе, обязательно в одном, нужно проводить и погружения в прошлое, и прегрессии, а предварительно в обычном разговоре расспросить и записать важнейшие даты и события из прошлого пациента. Будущее предсказывается правильно только в том случае, если прошлое в состоянии погружения полностью совпадает с рассказом о реальном прошлом.

Казалось бы, это и так должно было быть ясно любому, кто занимался психологическими экспериментами с людьми, способными, как Кейси, видеть свое и чужое будущее.

Множество самых разных поступков, решений, явлений могут привести к одной и той же точке в настоящем. Настоящее — как узловая станция на разветвленной железной дороге, куда сходятся и откуда расходятся десятки, сотни, может, миллиарды путей. И если смотреть вперед, на рельсы, многочисленными линейками уходящие к горизонту, как узнать, которая из линеек — правильная? Какая вышла из реального прошлого, а не из другого, альтернативного?

Практически все ясновидцы (Кейси не исключение, ибо правило это исключений не знает, как любой закон природы) видели НЕ СВОЕ будущее. Предсказывали не для того мира, в котором жили. Потому и ошибались в большинстве случаев. Иногда им везло: они попадали на правильную реальность (или близкую к правильной, ведь есть миры, похожие друг на друга, почти не различишь), и тогда их прогнозы сбывались, это становилось сенсацией, об этом писали, говорили: Кейси предсказал дату окончания Второй мировой войны! Да, предсказал, случайно оказавшись в той реальности, где война закончилась восьмого мая 1945 года. А сколько раз он шел по другим ветвям и предсказывал землетрясение в Калифорнии, которое, конечно же, случилось и, конечно же, погрузило полуостров на дно океана, но не в нашей будущей реальности!

* * *

— Меня приговорят к смерти!

Он наконец сказал. Он пришел с этой мыслью. Он действительно решил ее убить, надеясь, что тогда…

Господи… Какая каша у него в голове! Бедняга…

Ей стало жаль его. Ей всегда было его жаль — с первого сеанса, когда он лежал на кушетке, скорчившись, подложив ладонь под щеку, в позе маленького ребенка, который ждет, чтобы его успокоила мама.

Каждый сеанс они начинали с того, что Питер вспоминал — не будущее, а прошлое. Они разговаривали, и монотонный голос доктора Вексфорд погружал пациента в транс. Не в сон, Питер видел все, что происходило в кабинете, реакции зрачков оставались нормальными, а слух улавливал, как включался и выключался холодильник в маленькой кухоньке, где Леонсия готовила себе бутерброды, а иногда чай или кофе для пациентов, если возникала необходимость.

Она никогда не пила кофе с Питером. Они так долго общались, она так много о нем знала, но почему-то ни разу они не сели за маленький кухонный столик, она не разлила по красивым фаянсовым чашечкам терпкий напиток…

— Питер, — сказала она. — На кухне есть кофе. Растворимый, но это неважно. Приготовьте себе.

— Не указывайте, что мне делать! — голос едва не сорвался на визг. — Вы слышали, что я сказал? Меня приговорят к смерти! Я это видел!

— Питер, это только сон. Страшный, дурной. Кошмарный сон.

— Вы говорили, Леонсия, что сны — это окна в будущее, — сухо произнес Питер.

Она так говорила. Его сны. Он стал их видеть в конце марта. Когда Питер рассказал о том, что ему приснилось, она поняла: сеансам наступает конец. Жаль. Только нащупали линию, только начали разбираться в реальном будущем, и вот…

Может, это тоже система? Может, так случается всегда? Может, таково нормальное свойство организма — как только появляется протоптанная тропинка в будущее, пациент начинает бродить по ней в снах, и психика не выдерживает?

Она так мало знала.

— Ваши сны, Питер, — сказала она осторожно, — не окна в будущее, это реакция на прегрессии, мозг не может справиться…

— Не вешайте мне на уши лапшу, Леонсия! Я насквозь вас вижу. Вы хотите меня успокоить? Сны — ничто, да? Будущее — ерунда? Вы знаете, что это не так. Я знаю, что это не так. Есть только один способ будущее изменить.

Конечно. Убить сейчас, чтобы не убивать потом.

— Хорошо, — сказала она обреченно. — Расскажите ваш сон, Питер. Мы поговорим об…

— Говорить мы не будем, Леонсия. Сон я расскажу. Месяц назад, это… этот… — Питер сглотнул, он не мог подобрать правильного слова, у него были проблемы с изложением сути того, что он видел во время погружений в прошлое и прегрессий, небольшое косноязычие, недостаток школьного образования, но она это быстро исправила, к третьему сеансу он уже мог рассказывать о том, что видел, достаточно точно и объективно, слова подбирал правильные и не увлекался метафорами.

— Я… Меня судили за убийство. Я убил человека и не мог вспомнить — кого, почему, когда!