Я пришел, чтобы судить

Антон видел, в каком возбужденном состоянии была Ксения. Она летала по квартире, открывала все дверки шкафов и шкафчиков – от кухни до ванной. Смеялась, комментировала содержимое полок, образ жизни Антона, холостяцкую неухоженность квартиры и с жалостью отзывалась о хозяевах этой квартиры. Она была приятно удивлена при виде музыкального центра, порылась в дисках с музыкой и поставила диск с записями группы «Продиджи».

Потом они пододвинули журнальный столик к дивану, разложили перемытые фрукты по блюдцам, разлили «Мартини». Ксения предложила пить без тостов. Точнее, не озвучивать, а чокаться и произносить их про себя. Они пили, смеялись, слушали музыку. Антон ощущал мало для него знакомое состояние. Ему было легко и весело, все мысли, все опасности куда-то ушли. Был лишь легкий вкусный вермут, блестящие глаза Ксении, ее полные улыбающиеся губы, манящий вырез на блузке и завораживающие коленки, обтянутые колготками.

Девушка веселилась и постоянно заглядывала ему в глаза. Смеялась его шуткам, шутила сама, прикасаясь пальцами к его колену или руке, иногда доверчиво тыкалась в него плечом или головой. И как-то надо было переходить к поцелуям, но по своей неопытности Антон не знал, как к этому вопросу подойти.

Все получилось само собой. Или это ему так показалось, потому что Ксения сама сделала так, чтобы все началось. В какой-то момент у них возник шутливый спор, она толкнула Антона, и он откинулся на спинку дивана. Девушка подобрала ноги и, сев на колени, стала трясти Антона, требуя ответа. Он, игриво сопротивляясь, схватил ее за руки, и тут ее лицо оказалось близко от его лица. Антон осторожно потянул Ксению к себе и нежно прикоснулся губами к ее губам. Она с готовностью ответила ему. По ее лицу пробежала улыбка, которую можно было бы расценить, как «наконец-то до тебя дошло» и «сколько можно было ждать».

Антон повалил Ксению на диван рядом с собой и не заметил, как оказался сверху…

Потом они лежали, мокрые, судорожно дыша, и он поглаживал ее обнаженное плечо.

– Вот, значит, зачем ты меня в гости потащил, – раздался тихий смешок девушки. – Ты как хищник!

– Дикий вепрь, – подтвердил Антон и вдруг почувствовал, как на него накатывается вторая волна страсти.

И все произошло снова. Но теперь он действовал уже более умело, растягивая удовольствие от обладания эти телом, пытаясь угадать, что из его ласк больше нравится Ксении, и доставляя удовольствие ей.

Когда они, обессиленные, откинулись на диван, Ксения взглянула на часы и, всплеснув руками, убежала в ванную, а Антон стал собирать со столика посуду. Его взгляд то и дело возвращался к дивану, где сегодня все произошло.

Он пошел провожать ее, и раз десять они останавливались на темной улице и страстно целовались.

Около ее подъезда остановились и замолчали. От квартиры Антона до дома Ксении идти было всего три квартала, но Антон успел много передумать и переосмыслить. Он понял, какой ступор внутри не позволил во время близости и после нее сказать девушке слова любви. Он говорил ей много ласковых и нежных слов, осыпал ее комплиментами, говорил, как ему было хорошо с ней и как ему вообще хорошо с ней. Этот внутренний ступор включился благодаря его характеру. Нечего планировать, нечего мечтать, нечего обещать, пока неясно его будущее. Даже самое ближайшее.

Поэтому и у ее подъезда он не знал, что говорить и как прощаться. Сейчас надо сказать что-то такое, что было бы правильным в этой ситуации, но не обещать слишком многого. Пока не обещать. И не обидеть при этом.

– Когда мы опять увидимся? – спросил он первое, что пришло на ум.

– Опять? – с шутливым укором улыбнулась Ксения. – Ненасытный!

– Хотя бы просто увидимся. Мне очень хочется, чтобы ты всегда была рядом, видеть тебя все время, слышать твой голос.

– Когда хочешь… завтра… всегда… – Она взяла его за голову, наклонила ее к себе и нежно поцеловали его несколько раз. Потом посмотрела в его глаза и сделала шаг назад: – Позвони завтра, хорошо? Пока…

Антон проводил ее взглядом, дождался, пока щелкнул в подъезде дверной замок и хлопнула дверь, постоял в ночной тишине и подумал о том, как он на самом деле устал. Хотелось вернуться в ту же квартиру, где недавно все произошло, и завалиться спать на том самом диване. Хотелось очень многого, но… Очень много всяких «но». «Но» – у него форма осталась в другой квартире, а завтра ему идти на службу в форме. «Но» – ему нельзя ночевать в этой квартире, потому что теперь он в большой опасности. Но, но, но…

Ноги несли его к другой квартире. Почему-то Антону показалось, что ему пока ничего не угрожает, что у него есть еще пара дней, что с Кузьминым можно встретиться и завтра. И завтра, к примеру, можно попытаться встретиться с Лапиным и прощупать его на причастность к криминалу. Это вряд ли получится, а вот услышать, к примеру, что о нем почему-то расспрашивал его оперативник, можно. Это даст ответы на кое-какие вопросы.