Я пришел, чтобы судить

Почувствовав его объятия, Ксения медленно повернула к нему лицо и склонила голову, прикасаясь щекой к его плечу. Лицо было так близко, что Антон ощущал ее дыхание. Он прикоснулся другой рукой к ее щеке, провел по нежной коже, видя, как блаженно прикрылись девичьи глаза, наклонился и, прикоснувшись губами к уголку ее рта, почувствовал, как губы девушки шевельнулись в ответ.

И ничего не произошло, не закипела кровь, не ударила в голову, не заставила впиться поцелуем в мягкие губы, сжать в объятиях податливое тело. Может, все равно надо начать ее целовать, подумал Антон, ведь ждет же. Он понимал, что надо, и все равно не мог преодолеть какой-то барьер.

Ксения выпрямилась, запахнула плотнее куртку и стала молча смотреть на воду. Это было очень похоже на обиду. Наверняка ее сейчас мучает стыд, что так наивно подставляла губы для поцелуя. Вроде как навязывалась, а он не хочет. И пауза слишком затянулась.

– Говорят, ты там бурную деятельность развернул у себя в отделе? – с какой-то горькой усмешкой вдруг первой нарушила молчание Ксения.

– Да… пытаюсь кое-что изменить, улучшить.

– А ты уверен, что нужно улучшать? Что, до тебя было плохо?

– Почему плохо? – равнодушно пожал плечами Антон. – Было не слишком рационально.

– По-моему, ты слишком настраиваешь против себя людей, Антоша. Тебя как только не называют: и карьеристом, и выслуживающимся, и блатным. Говорят даже, что твой папа генерал, что тебя сюда направили звание и должность отрабатывать и через несколько лет ты станешь начальником РУВД. А потом тебя в область заберут на генеральскую должность.

– Смысл? – спросил Антон, думая совсем о другом.

– Вдали от посторонних глаз и начальства, в тихом районе да на полковничьей должности. Ни тебе нареканий, ни тебе недостатков, которые всем бросаются в глаза. Выслуживай себе срок и в ус не дуй.

– Стоп, стоп, стоп! – Антон словно очнулся. – Ты чего говоришь, Ксеня? Ты что, тоже так считаешь?

– Да какая тебе разница, как я считаю? – ответила девушка, и теперь Антон точно уловил в ее словах тень обиды.

– Большая, Ксенечка, очень большая. Мне очень важно, что ты обо мне думаешь, потому что на всем белом свете у меня нет ни одного близкого человека. Ты самый родной мне человек, ты единственная, с кем я могу свободно говорить, кому могу открыть душу.

– Что-то непохоже, – тихо сказала девушка. – За столько времени ты мне ничего о себе так и не рассказал.

– Да, – согласился Антон и убрал руку с плеча Ксении. – Да, я ничего тебе не рассказывал. Сейчас расскажу, но очень прошу тебя – не перебивай, не переспрашивай. Только слушай, а то мне очень трудно говорить об этом, все равно что еще раз пройти все эти годы заново. Да и никому я об этом ни разу в жизни не рассказывал.

Девушка испуганно посмотрела на Антона. Что-то в его голосе было такое, что заставило ее сердце больно сжаться. Что-то открылось в этом симпатичном парне, о чем она и не подозревала. Что-то незнакомое, чужое и даже страшное. И опять она не знала, как себя вести, как реагировать, что думать об этом непонятном человеке.

Ксении было очень стыдно за свой порыв, которого Антон не понял. К счастью. И чисто по-женски стыд за свой порыв обратился в раздражение против мужчины, который ему не поддался. Красавчик, женщины на таких вешаются. И высок, и фигура статная, профиль точеный, и светлые волосы красиво и небрежно спадают на лоб, и этот взгляд серых холодных глаз. Ведь так сердце млеет, когда он из холодного становится вдруг ласковым, нежным.

За все время их отношений Антон ни разу не позволил себе никаких вольностей, что стало даже задевать. Может, я ему как игрушка нужна, ведь городской парень, привык к иным отношениям, думала Ксения, понимая, что на самом деле все далеко не так. Какая игрушка, если ни разу не обнял толком, не лез целоваться, не потащил в постель. И опять получалось, что она глупая курица.

А сейчас! Ведь так нежно и ласково накинул куртку, а как за плечо осторожно обнял, чуть прижал к себе. Сильные руки! Захотелось, чтобы он прижал ими к себе, захотелось ощутить его губы на своем лице, на своих губах. Ведь начни страстно целовать, начни в тот момент ласкать ее, и поддалась бы. Одно только слово во время поцелуев и ласк – пойдем ко мне, и пошла бы. И вот все кончилось. Один братский поцелуй в уголок губ, и все! Что же он за человек такой?

Иногда Ксения даже подумывала, что Антон гей и что к ней у него в самом деле дружеские чувства, не более. Но естеством понимала, что такой парень не может быть геем. Мужиком от него веяло, настоящим мужиком. Она вдруг поняла, что совсем не слушает, о чем Антон рассказывает, а посмотрев на него, испугалась. Лицо Антона было страшным. И рассказывал он страшные вещи.