Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь

Дарлу это и раздражало, и доставляло удовольствие. Пока что она себя совсем не понимала. С одной стороны, обида полностью не исчезла, не полопалась, как мыльная пена, но с другой – девушка жаждала тепла, мечтала вернуть то, что происходило между ними когда-то.

– Будь осторожна, Дарла, – нарушил тяжелое молчание Клайм.

– Переживаешь? – усмехнувшись, с вызовом поинтересовалась она.

– За других. – Он невозмутимо кивнул в сторону особняка, за которым они наблюдали. Клайм, как и Ридж, оставался в отеле и внутрь вместе с остальными не шел. – Я видел твои тренировки, а прошло чуть больше двух лет с последнего раза. Неплохая фора, чтобы удивить меня.

– Удивить тебя? – с сомнением переспросила Дарла и после уверенно добавила: – Это невозможно!

Губы мага энергии дрогнули.

Водница тоже едва не улыбнулась, но вовремя взяла себя в руки – она не собиралась так легко сдаваться.

– Но это не тренировка, Клайм, – неожиданно сухо сказала девушка.

– Да. Именно поэтому я буду рядом.

Дарла сглотнула и, помедлив, кивнула.

«Хорошо. Я полагаюсь на тебя», – говорил вид водницы. Она признавала его не как любимого, а как соратника, способного выручить в сложной ситуации.

Больше ни о чем поговорить они не успели – к особняку на улице подъехал очередной партландер, из которого вышла знакомая фигура. Девушка прошла вдоль многочисленной охраны и исчезла в недрах дома.

Тильда оказалась права – на нынешнюю встречу Райалины собрались практически в полном составе. Отсутствовала лишь пара человек из младшей семьи.

К главному залу вел длинный темный коридор с едва мерцавшими светильниками округлой формы, выступающими прямо из стены.

– Возможно, глава отметит тебя лично. Сохраняй достоинство, – напутствовал Картус, положив ладонь на плечо Конкордии. Со стороны могло показаться, будто надзиратель ведет заключенного.

Ни один мускул на лице девушки не дрогнул, но взгляд потяжелел, налился свинцом, и если бы отец увидел его, то вовсе не узнал бы свою дочь.

– Я постараюсь, – тем не менее сказала она.

Но Картус скривился – ответ пришелся ему не по душе. Мужчина склонился, собираясь приструнить свою непослушную дочурку, но ему помешали.

– Рада видеть вас вместе. Это так редко происходит! Порой мне кажется, что у моего брата и вовсе нет детей, – произнесла женщина с вишневой помадой на губах, что сложились в кривую улыбку. У любого, даже самого непроницательного человека возникли бы сомнения в ее искренности.

– Добрый вечер, Элиз. И мы тоже рады вас видеть. – Картус проигнорировал выпад сестры. Рядом с женщиной появилась Ивонна, отставшая и только что нагнавшая мать.

Конкордия, едва взглянув на родственниц, отвела взгляд, смотря прямо перед собой. Ивонна же, решившая смолчать в присутствии старших, наоборот, внимательно следила за ней.

Девушка словно сканировала каждую частичку тела сестры и, будто раз за разом что-то находя, улыбалась все шире – довольно, высокомерно, пугающе.

– Слышала, ты подыскиваешь жену, – опережала события Элиз. – У меня есть одна знакомая…

– Спасибо, обойдусь своими силами, – резко оборвал ее Картус.

– Ну как пожелаешь. Я всего лишь предложила свою помощь, – безразлично пожала плечами женщина. – Хотя кто знает, может, жена и не понадобится? Расположение отца – шаткая вещь. Сегодня – есть, завтра – нет.

– Не боишься? – неожиданно прямо спросил Картус, остановившись. Их процессия как раз достигла конца коридора.

– Почему я должна бояться? – фальшиво удивилась Элиз. – Это всего лишь забота, братец. Всего лишь забота…

Картус не мигая уставился на сестру, всем своим видом показывая, что он думает о ее «заботе».

– Ладно, мы пойдем к нашему столику. Прекрасного вечера, – помахала Элиз ладонью в причудливой перчатке с обрезанными указательным и средним пальцами. На первом виднелся санкровен с витиеватыми узорами на крышке.

– И вам. Прекрасного, – рублеными фразами, с неохотой отозвался Картус, резко отвернувшись.

По всему залу были расставлены столы – одни маленькие и круглые, а другие побольше и овальные. В центре каждого находилась статуэтка сарадала – золотого, серебряного и почти ржавого цвета. Так обозначалось, для какой именно семьи предназначалось место. Все старшие сидели поближе к главе рода.

Картус, словно ледокол, двигался вперед. Его дочь шла следом, привлекая к себе многочисленные взгляды – недоверчивые, а некоторые откровенно завистливые. Когда девушка прошла мимо Оберона, то едва заметно вздрогнула, но, кроме парня, этого никто не заметил.

Обстановка накалялась. В зале царило напряжение, как бывало всякий раз при подобных встречах. Гости прибывали не менее чем за полчаса, во избежание опозданий, а Сарманель появлялся ровно в назначенное время. Старик словно ожидал за дверьми и отсчитывал минуты для эффектного появления.

Каменный пол, колонны, прямоугольные окна, драгоценности и артефакты, надетые на гостях, – все сверкало благодаря очень яркому, порой слепящему освещению. Световые камни были в стенах и грудой болтались под потолком, собранные в серебряную металлическую сетку.