Я превращу твою жизнь в Ад 2 (СИ)

— Почему именно с тобой, Даниэль? Что происходит? Я хочу понять. — Когда я призналась некроманту, то избавилась от всего, что удерживало меня на расстоянии, теперь я действительно желала узнать. — Я ведь не слепая. Красные тени в твоем сне и мука на лице, а потом эта беспомощность на игре. Почему ты называешь меня лекарством? От чего? От твоей силы?

— Это сложно. — Некромант прикрыл глаза.

— Сложно рассказать?

— Нет. Объяснить. — Он повел головой, обезоруживающе касаясь моей щеки своею, и склонился к самому уху, так что я больше не видела его лица. — Мало вернуться из междумирья, сложнее всего не оставить там часть себя. И я с этим не справился, Эмма. Выбрался, но весь израненный, наполненный чужими эмоциями — яростью, ненавистью ко всем живым.

— Прошло больше десяти лет…

— Да. Но мне до сих пор снятся кошмары, пытки, жуткие сцены из чужих жизней, убийства, предательства и бесконечные потоки душ. Родриг прав, мой дар слишком велик для одного человека, его невозможно выдержать.

— Я не могу судить, — мои руки скользнули на спину некроманта, обнимая, — но с каких пор ты слушаешь того кретина? Даже правым признаешь. Если ты называешь меня своим лекарством, то он по определению ошибается. Выдержать возможно, иначе никак!

Хотела поддержать Даниэля, а скатилась до попыток успокоить саму себя.

Пора брать себя в руки…

— Он некромант. А я еще не утратил способность признавать чужую правоту. — Его руки безвольно повисли вдоль туловища. — Как ты там говорила? Готовься обнажить чувства? Что ж, победа за тобой. Я смертельно устал за эти годы, Эмма. И, просыпаясь ночами, уже сомневался, а хочу ли я продолжать борьбу? Ради чего? Матери, которая предала? Людей, что жаждут поставить на колени? Ради сестры и друзей, которые никогда не смогут понять, через что я вынужден проходить каждую ночь? Так или иначе, я всегда вел эту войну в одиночку…

Я испытывала горечь и благодарность. Некромант выстоял, не потерял себя, хоть и сам считал иначе. Жизненные испытания воспитывают нас, делают тем, кем мы являемся. Но некоторые настолько жестоки, что способны сломать и изувечить.

— Теперь я хотя бы полностью понимаю твое отношение ко мне в первые дни. Тебя даже за сдержанность можно похвалить, — позволила себе неуместную улыбку. — Даниэль, но зачем надо было меня спасать? Ты ведь знал, чем это обернется?

— Знал, — помедлив, прошептал он. — Но иногда я безумен.

— Неправда. Такого рационального человека я еще не встречала.

— Будь я рационален, то ничего бы тебе не рассказывал. — От его шепота меня пробирали мурашки.

Интимно. Двое как одно.

Возможно, нам было предначертано встретиться, хоть это и звучит наивно. Нельзя жить в полсилы — не до конца любить, потакать слабостям и ничего не желать — это неминуемо приводит к серости и безволию.

— Неправда. Я знаю, о чем ты думаешь, Даниэль. — Мои ладони медленно скользили по его спине, поглаживая.

— И о чем? — Некромант оживал.

— Во-первых, ты укореняешь мое желание остаться. Во-вторых, ты понимаешь, что когда-то рассказать придется, поэтому во избежание ссор ты говоришь сейчас. Разве это не рациональность? Если нет, тогда я вообще ничего не смыслю, — развела ладонями за его спиной.

Я была уверена, Даниэль вновь усмехнулся — иронично и коварно, или улыбнулся, улыбкой вора, своровавшего мое сердце. Хотя если говорить о некроманте, то больше верится, что он просто подобрал отмычку.

— Мне больше ничего не остается… — протянула я, вытягивая свой дар на поверхность — не весь, лишь малый кусочек.

Даниэль вздрогнул, его дыхание участилось. Я отстранилась, заметив вспыхнувшую жадность в глазах некроманта — реакция путника в пустыни, увидевшего оазис.

— Нет, не надо. — Он качнул головой, усилием воли отводя взгляд.

— Надо. Жизнь и смерть… — Я намеренно послала изумрудный туман к Лефевру. — Если второго слишком много, то я способна это исправить.

Магический свет задрожал, и комната словно покрылась рябью, похожей на круги на воде. Воздух застрекотал от напряжения, когда красная сила поглотила светло-зеленую, и против всяких законов логики новое облако всего на мгновение заиграло золотыми искрами, а потом исчезло, разделившись на двоих.

Глава 3. Вот это поворот!

Мы представляли собой странное зрелище — пятеро студентов академии, не спавших в разгар ночи, не из-за праздной вечеринки или обычной прихоти. Для бодрствования у нас имелась вполне серьезная причина, переросшая в бурное обсуждение и планирование.

— Может, ты все же покажешь нам знак? — настойчиво попросил Ридж, его взгляд светился от любопытства.

— Нет, — обрубила я, заинтересовавшись проигрывателем. Половина одной из полок с книгами выделялась под прямоугольные металлические пластинки с наклеенными по краям этикетками.

Дарла развалилась на диване воздушника, отобрав у того большую часть места и фривольно положив ступни ему на колени. Забавно было наблюдать, как скромность то исчезает, то появляется в самые неожиданные моменты.

Клайм сидел на стуле у стола, к нам лицом. Его брови почти превратились в галочку от напряженных дум.