Я познаю мир. Поведение животных

Друг К. Лоренца применил для этого хитроумный способ: неправильный ответ на задачу он предлагал не «считающей» собаке, а ее хозяйке. Для этого экспериментатор сделал несколько плотных карточек, на лицевой стороне которых жирными цифрами были написаны простейшие задачки. Каждая карточка была склеена из нескольких слоев прозрачной бумаги, и на самом последнем листе тоже были нарисованы цифры, но совсем не те, что видела собака. У хозяйки создавалось полное впечатление, что она видит на просвет надпись на лицевой стороне, обращенной в сторону животного. Ничего не подозревавшая хозяйка, видя перед собой зеркальное изображение цифр, мысленно решала за дачу и бессознательно, какими-то своими движениями или мимикой подавала своей собаке знак для ответа, который, разумеется, не согласовался с надписью на лицевой стороне карточки.

Представьте себе удивление ничего не подозревавшей женщины, когда обнаруживалось, что ее питомец, впервые за все время их выступлений, снова и снова давал неправильный ответ!

Но самый коварный опыт был поставлен в конце неудавшегося выступления — последнюю задачу собака смогла решить, а старая дама — нет. Учитывая, что собака различает массу запахов, которых человек или не воспринимает, или вообще не знает, перед таксой положили тряпку, пропитанную запахом другой собаки.

Собака пришла в возбуждение, начал скулить и вилять хвостом — она-то знала, чем пахнет кусок материи. Более опытный «собачник» тоже мог бы догадаться обо всем по поведению своего питомца. Но старая дама не догадалась. Когда собаку спросили, чем пахнет тряпка, та быстро пролаяла ответ своей хозяйки: «Сыром!».

Сколько слов знают собаки?

Чрезвычайная восприимчивость собак к некоторым мимолетным признакам настроения и действиям хозяина заставляет многих переоценивать собачьи возможности. По словам К. Лоренца, «не удивительно, что наивный наблюдатель, пытающийся приписать животным человеческие качества, рассуждает следующим образом: если мой питомец способен угадывать даже невысказанные мысли, то он, тем более, должен понимать каждое слово из уст любимого хозяина».

Таково довольно распространенное заблуждение, но не следует забывать, что на самом деле собаки лишены способности по-настоящему понимать речь хозяина, а внимательность к его мельчайшим движениям именно потому сильно обострена у животных, что она составляет основу их собственного языка. И требуется терпеливая дрессировка с детства, чтобы собака действительно научилась понимать некоторые слова. Это прежде всего обычные команды («сидеть», «место», «ко мне», «рядом» и т. п.).

Конечно, каждая смышленая собака понимает и некоторые другие слова. Она по собственной инициативе приносит поводок, едва услышав это слово, знает членов семьи по именам, знает названия многих предметов, хотя никому и в голову не приходило ее этому учить.

Трусоватая собака, которую надо лечить — смазывать болячку или делать укол, — моментально запоминает не только эти слова, но и любые их синонимы. Правда есть вероятность, что она реагирует не только и не столько на сами слова, сколько на интонацию и на другие сигналы, связанные с лечебной процедурой.

Но все же сколько слов и насколько тонко может различать собака? Как ни странно, ученые не исследовали этот вопрос специально, и точных данных на этот счет гораздо меньше, чем можно было бы ожидать. Поэтому приведем примеры тех немецких слов, распознавание которых удалось наблюдать Лоренцу и его коллегам. Он рассказывает, например, что один из зоопсихологов специально назвал своих собак очень похожими кличками — Харрис, Арис и Парис. Но, несмотря на такое сходство, по команде хозяина «место!» вставала и печально плелась к своей подстилке именно та собака, которую он называл. Не менее точно каждая из них выполняла команду, поданную из другой комнаты, когда хозяина не было видно и нельзя было сориентироваться по каким-то еще признакам, кроме самих слов.

Лоренц описывает и собаку Аффи, которая по-разному реагировала на слова «котенок», «белочка» и «воробушек», причем «воробушком» звали ручного ежика, жившего в семье. По-немецки эти слова звучали похоже («Шпатци», «Эйхатци» и «Наци»), но Аффи различала их очень хорошо. При упоминании котенка шерсть у нее на загривке вставала дыбом, и она начинала возбужденно обнюхивать пол, совсем как это делает любой пес, учуявший во дворе след кошки. Весь ее вид ясно свидетельствовал, что она ожидает встречи с противником, который будет защищаться.

Ежика по кличке «Наци» Аффи ненавидела просто за то, что он еж. Услышав его кличку, она бросалась к мусорной куче, где обитал другой еж, рыла лапами сухие листья и лаяла с бессильной злобой. При слове «Эйхатци» она задирала голову, ожидая, по-видимому, увидеть белку. А поскольку белки, как правило, поблизости не оказывалось, она начинала перебегать от дерева к дереву, старательно задирая голову. Этим достижения Аффи не ограничивались: она знала имена девяти людей, и очень четко и безошибочно бежала к тому из них, имя которого указывали.