Я послал тебе бересту

Словом «верешь» в древней Руси называли хлебные всходы. В переводе грамота звучит так: «Поклон от Шижнян Побратиловичей господину Якову. Приезжай, господин, на свои всходы. Дать, господин, нечего. Нынче мы, господин, погибли. Всходы, померзли. Сеять, господин, нечем и есть также нечего. Вы, господин, между собой никак не договоритесь, а мы из-за вас погибаем».

Многие тексты берестяных грамот ярко освещают подробности судопроизводства, тщательно регламентированного в средневековом Новгороде. Вот, пожалуй, один из самых интересных — грамота № 366 середины XIV века:

«Сь урядеся Яковь с Гюрьгьмо и с Харетоном по бьсудьной грамоте, цто был возял Гюрьге грамоту в ызьежьной пьшьнеце, а Харетоно во проторехо своех. И возя Гюрьге за вьсь то рубьль и тре гревоны и коробью пьшьнеце. А Харетон возя дьсять локоть сукона и гревону. А боль нь надобе Гюрьгю не Харетону до Якова, не Якову до Гюрьгя не до Харетона. А на то рядьце и послусе Давыд Лукен сын, Сьтьпан Таишен».

Яков нанес серьезные убытки Юрию и Харитону. Он потоптал лошадьми пшеницу Юрия и причинил какое-то разорение Харитону. Те вызвали его в суд, но Яков в суд не явился, пренебрежительно предоставив суду возможность обсуждать и решать эту жалобу без него. Суд рассмотрел заявление потерпевших, оценил их убытки и вынес постановление. Яков должен был уплатить Юрию деньгами рубль и три гривны, а также выдать ему коробью пшеницы. Харитону он обязывался выдать десять локтей сукна и деньгами гривну. Можно догадываться, что Харитон пытался защищать пшеницу Юрия, но на нем порвали одежду и избили его. Ведь Юрий за потравленную пшеницу получает кроме денег пшеницу же. Нужно думать, что и сукно назначено Харитону за испорченное Яковом сукно. Получив постановление суда, жалобщики пришли с ним к Якову и при свидетелях получили с него присужденные им деньги, сукно и пшеницу. А берестяную запись, составленную по этому случаю, Яков в гневе швырнул на землю и затоптал в грязь.

Думаю, что Л. В. Черепнин, предположивший в Якове городского купца на том основании, что он расплачивается сукном, не прав. Грамота № 366 найдена на одной усадьбе и в слоях одного хронологического периода с грамотами № 318 и 361, о которых уже рассказано выше. В грамоте № 318 тот же Яков упоминается как брат крупного землевладельца Михаилы, купившего у великокняжеского сборщика дани несколько деревень. Адресатом второй грамоты снова оказывается Яков, а пишут ему крестьяне из села Побратилово. Он, как и его брат, Михайло, сам крупный землевладелец.

До находки грамоты № 366 историки знали о так называемых бессудных грамотах, которые выдавались истцу в случае неявки ответчика и содержали постановление, принятое на основании заявления истца без судебного разбирательства. Однако способ применения таких грамот был неясен. Теперь же мы увидели в подробностях весь заключительный этап такого судебного дела.

В грамоте № 154 мы познакомились с настоящим протоколом допроса свидетеля, дававшего показания в суде в середине XV века. В грамоте № 25 прочли письменное свидетельское показание человека, который опознал у немца коня, вероятно, похищенного у адресата грамоты; это свидетельское показание написано на рубеже XIV и XV веков. В грамоте № 142 ее автор советует своим домашним, как сделать, чтобы при нарушении обязательства ответчиком оказалась противоположная сторона. Примеры можно было бы умножить. Л. В. Черепнин тщательно сравнил все найденные в Новгороде берестяные грамоты с древними юридическими кодексами — Русской Правдой, Новгородской и Псковской судными грамотами и другими актами законодательства — и открыл на бересте целый мир живых иллюстраций к сухим параграфам действующего закона и его процессуальных норм.

Многообразие берестяных текстов на протяжении всех лет раскопок дополнялось многообразием других надписей, нацарапанных и вырезанных на каменных, деревянных и костяных предметах. Таких надписей на Неревском раскопе обнаружено несколько десятков. Они заслуживали бы специального рассказа.