Я попал в ЛитРПГ-4. Рейд мертвецов

Не обращая внимания на угрозу, девушка подошла вплотную, схватила суккубу за горло и притянула к себе. Подруга не сопротивлялась, лишь продолжала жечь мучительницу взглядом.

— Продолжай, — выдохнула Рената, ослабив хватку. — Не стесняйся.

***

Когда добрались до замка, Егор уже пришел в себя. По приказу связала ему руки за спиной и повела вслед за хозяином. Пленникам сперва устраивали экскурсию и в завершении предлагали присягнуть Тьме. Мало кто соглашался сразу, но после знакомства с тремя кругами — так ублюдок называл этажи логова — многие предавали Демиурга, и я их не виню. Ведь либо клятва, либо смерть от пыток — иного выхода не предусмотрено.

В отличие от девяти кругов Данте, Легат назвал свои Наслаждением, Болью и Страхом. Когда мы вошли на первый, призрачное сияние жилы сменилось мягким белым светом, холодные плиты пола застилали пышные ковры, а окна обрамляли атласные занавески. Снаружи царил холод, а внутри стояла тропическая жара. Посреди просторного помещения бурлил бассейн, рядом на полукруглом каменном столике выстроились вазы и подносы с вкуснейшими фруктами и яствами, а бутылки с хмельными напитками разнообразием форм и расцветок могли поспорить с алхимической лабораторией. Для игроков, привыкших к простецкой пище из пайков, один лишь вид и запах могли стать непреодолимым испытанием. Особенно для тех, кто все еще не понимал, где оказался и для чего сражается.

По углам стояли кровати с шелковыми балдахинами, на тончайших простынях нежились обнаженные суккубы на любой вкус: в адском и человеческом обликах, стройные и крепкие, молоденькие и зрелые. Оставшись без внимания господина, прелестницы развлекались друг с дружкой, и бурление воды едва заглушало доносящиеся со всех сторон вскрики и постанывания. Несмотря на кажущуюся беззащитность, в случае нужды они превращались в неистовых бестий, способных порвать врага голыми руками, поэтому охрану Легат не держал. К тому же, у него была я, а на пятом ранге моя сила не ровня даже тысяче бесов, которую ублюдок призовет после побега.

— Хочешь? — буднично спросил Кузьмин, обведя гарем рукою — еще здоровой, будто предлагал угоститься орешками или печеньем.

— Пошел ты! — Егор плюнул, но промахнулся.

— Какой некультурный, — хозяин цокнул языком. — Ничего, у нас и не таких перевоспитывали. Дай-ка ему по печени.

Я дала. Парень согнулся в три погибели, но устоял на ногах. Легат схватил пленника за пшеничные локоны и рывком запрокинул голову.

— На кой ты выеживаешься? Ради чего? Какая в жопу разница, за кого драться и погибать? Чем ваш Свет лучше нашей Тьмы? Чем наша Тьма хуже вашего Света? Может, вы все белые и пушистые? Так нет же! Может, вы не убиваете, не пытаете, не предаете? Да хер там плавал! Тогда какой смысл топить за одну сторону? Присягни Владыке — и купайся в роскоши. Жри от пуза, пей допьяна, трахай все, что движется — никто не осудит.

— Я люблю свою девушку, — прошипел раненый поборник, — а вы любви не знаете. И утопаете в изврате, чтобы хоть как-то вернуть отнятые чувства. Но не получается. И никогда не получится. Любое удовольствие приедается. И остается лишь пустота, которую невозможно заполнить, сколько ни жри, ни пей, ни трахай, ни убивай. Это и есть Тьма. В этом вся разница.

— Ну ни фига ж себе философ, — рыжий хохотнул. — Пацанских пабликов начитался, что ли? Тогда пошли наверх. Покажу другую сторону медали.

Легат взял бокал вина и зашагал по мраморной лестнице на второй этаж — круг Боли. Помещение напоминало спортивный зал, только вместо тренажеров вдоль стен выстроились орудия пыток. И не какая-нибудь чепуха, вроде игрушек из BDSM-клуба, а изощренные и очень сложные механизмы, за которые Инквизиция отвалила бы половину своих денег. Кузьмин придумал их не сам, он вообще слабо разбирался в рычагах, блоках и тросах, но выискивал эти штуки по всем темным уголкам Иринора. Какие-то отвоевывал, какие-то выкупал, какие-то восстанавливал на заказ по чертежам. Одни дорвавшиеся до власти и богатства придурки коллекционируют раритетные автомобили, а другие... кое-что похуже.

— Зацени, — Легат отпил глоток и подошел к деревянному колесу высотой в человеческий рост. Колесо крепилось на двух распорках над валиком из толстого пня, соединяясь с ним шкивами и ремнем. Валик покрывали четыре пластины — с гвоздями, скрещенными лезвиями, стальными полусферами и дырочками, как от терки.

Егор хмыкнул и вскинул подбородок, но я держала его под руку и чувствовала, как та дрожит. Однако на экскурсии ублюдок не пытал пленников, только показывал действие устройств — на мне. Зачем истязать и калечить людей раньше срока, если есть прислужница. Двойная выгода — и наглядная демонстрация, и наказание за косяки.

— Залезай.