Я помню...

Вспоминаются мне в годы ученья в духовном училище и крестные ходы в Солигаличе. Один из них проходил в Духов день кругом города, вероятно, учрежденный после какого-либо сильного пожара. После обедни все попы города, шедшие между рядами хоругвей и икон, выходили из собора в сопровождении большой толпы, выходили за пределы города и обходили его «посолонь». При этом пелись тропари и разные песнопенья, связанные с памятными историческими событиями в том или ином районе. На дороге в Макарьев пели тропарь Макарию, на Чухломском тракте — Авраамию, на других дорогах — Феодосию Тотемскому и пр. Ход продолжался часа 3, приходилось идти километров с 10.

Второй крестный ход был более живописен и интересен. Он проходил, кажется, в первую неделю Петрова поста. Его целью было село Одноушево, или, как обычно говорили — Вершки. Так называлась большая деревня по соседству с Одноушевым. Дело в том, что из Одноушева происходил знаменитый Московский митрополит Иона²⁰, канонизированный при Иване Грозном. Иона был первым митрополитом, возглавившим независимую от Константинополя русскую митрополию.

Обычно в хорошее весеннее воскресенье в 5 часов утра раздавался торопливый трезвон колоколов во всем городе. Из собора, где собирались все попы города, выносили хоругви и иконы, и в сопровождении большой толпы ход направлялся быстрым шагом в Вершки за 12 верст от города. Вслед за крестным ходом шла на протяжении двух верст редкая толпа народа. Часов в 8 утра в Вершках начиналась обедня, которую служили все попы «соборне». После обедни — торжественный молебен. Ход этот, вероятно, был учрежден со времени канонизации митрополита Ионы²¹.

Существовал обычай: в этот день после обедни и молебна все попы города шли в гости к одноушевскому попу, дьяконы — к дьякону, «миряне» же шли к своим знакомым. Те же из многочисленных участников похода, которым идти было не к кому, направлялись к казенке, а у кого не было денег, шли к навесу в некотором отдалении от церкви. Здесь под навесом стоял огромный круглый бак, наполненный брагой, которая варилась для праздника на средства церкви. К стенкам бака были приколочены цепи, на которых держались жестяные кружки. Каждый мог подходить к баку и пить сколько ему заблагорассудится. Таким образом, разными путями все желающие напивались «досыта».

Часа в 4 дня крестный ход отправлялся в обратный путь в город. Это было, естественно, зрелище, которое в первый раз меня поразило. Пьяные мужики несли хоругви «на плечо» наподобие ружей. Носителей икон недоставало. Лишь благочестивые старухи, выпившие «чуть-чуть», старательно несли несколько икон. В начале обратного пути все попы шли с ходом, но они были явно утомлены. Вскоре они оставляли дежурного попа и несколько дьячков, сами же садились на тройки, видимо заблаговременно заказанные, и ехали домой. Большая часть солигаличан также вначале шла «веселыми ногами», но быстро сказывалась усталость. Многие приседали отдохнуть и сразу же засыпали. По обочинам дороги лежало множество уставших. Даже велосипедисты, которые в те времена были довольно редки, лежали и спали по обочинам дороги, причем некоторые велосипеды были поломаны. «Восьмерки» на колесах явно показывали, что ездокам на велосипедах «море было по колено».

В городе прибытие крестного хода хотя и встречалось трезвоном, но хоругви и иконы вносились в церкви весьма торопливо.

Удивительно, что почти ежегодно в Одноушеве в церкви возникал пожар. То забывали потушить свечу, то церковь загоралась от неизвестной причины. Иногда пожар удавалось ликвидировать в самом начале, но иногда после него требовался капитальный ремонт только для того, чтобы в следующем году снова возникал пожар.

Более 400 лет держался этот обычай в значительной степени в своей первоначальной традиционной обрядности.

Годы моей учебы в Солигаличском духовном училище были почти однообразны. Редко это однообразие нарушалось. Одним из крупных событий, нарушивших однообразное течение жизни, было наше путешествие в Тотьму в 1913 г. Мой дядя П.А.Вознесенский решил спутешествовать в Тотьму, видимо, «по обету». Он организовал небольшую компанию, в состав которой входил мой сверстник Феодосий Вознесенский, я и два брата Перебаскиных — сыновья смотрителя духовного училища. В те времена путешествие такого рода возможно было совершить только пешком до реки Сухоны и далее на пароходе. От Солигалича до Устья Толшменского (на Сухоне) было километров 90 (ныне село Красное).