Я помню как всё начиналось

Далее мы разобрали учебники и расписались за них в библиотечных карточках. Да, школа полностью обеспечивала нас учебниками бесплатно, но по окончанию учебного года, мы должны были сдать их назад в целости и сохранности. Так как потом по ним будут учиться другие. В случае безвозвратной порчи, надо будет возмещать, или покупать такой же новый, или вносить деньги в тройном размере.

Потом нас распределили по зонам ответственности. Я попал в сектор санитаров. В нём оказались ещё две девочки, заявившие, что они в будущем хотят стать врачами. А за соблюдением всего и вся, то есть старостой, поставили Ольгу Уханову. Ту самую, что так ратовала за порядок на торжественной линейке. Сколько гордости и уверенности она излучала, это просто не передать словами. Ну точно будущий руководитель. Так и пойдёт по пионерской, комсомольской и партийной линии. Уже сейчас есть понимание этого процесса. Похоже там родители из этой когорты. Только не высоко сидят. Иначе не попала бы в эту школу на окраине.

Наконец организационный классный час, который длился два урока, закончился и нас распустили на перемену.

Тут ко мне подошёл тот мальчишка, что заявил про малявку. Был он достаточно крупным, не толстым, а именно крупным. От него исходила уверенность в себе и ощущение превосходства над остальными. Он точно знал, что ему равных в классе нет. За его спиной маячил Валерка Кальмов. Ну с этим всё понятно. Он инстинктивно тянется к сильному и хочет примазаться к его статусу. Чтобы потом помыкать другими.

Задачка с двумя известными и вопросом: «На какой стороне я?».

— Ты что ли тут самый сильный?

Произнесено это было высокомерно, с долей брезгливости. Да где вас таких выращивают?

— Ну, во-первых, здравствуй. Меня Валентин зовут.

Протянул я ему руку для рукопожатия и улыбнулся. Тот видя, что его совсем не опасаются и спокойно говорят, как с равным, чуть промедлил, но руку пожал.

— Андрей.

— Очень приятно, Андрей. Во-вторых, про САМОГО сильного, никто не говорил. Хочешь им быть? Да ради бога. Я не против. Только подпевал всяких гони от себя прочь. — я кивнул на Валерика, — хорошему не научат, а то ещё и подставят.

Андрей немного опешил. Похоже соображалка у него не очень. Медленно переваривал информацию.

— Это как?

— Ты вот как хотел сильного выявлять? Дракой?

— Да.

— Ну подерёмся мы с тобой, нас потащат к директору. Там выяснится, что зачинщиком был ты. Вызовут родителей в школу. Ты спортом занимаешься?

— Да. Вольной борьбой. — вскинул он голову в гордости.

Ага. Любит свой вид спорта. Хорошо. Сейчас и сюда соли подсыплем.

— Вот. Там дойдёт до тренера, как ты свои навыки применяешь. Что он тебе сделает?

Тут Андрюха опустил голову.

— Выгонит из секции. Он предупреждал.

— Вот ты и оказался крайним и получил по всем статьям. А твой лепший дружок, Валерик, не причём. А ведь это он тебя подзуживал. Ведь так?

Андрей почесал затылок.

— А что тогда делать?

— А чего бы ты сам хотел?

Он застыл, так и не находя ответ. Да он сам не знает, чего хочет. Хотел покрасоваться своей силой, а выходит нельзя.

— Да чего ты его слушаешь? Вмаж ему, чтоб заткнулся и всё. — встрял Валерик, чувствуя неладное.

— Я ща, тебе, вмажу. Хотел поучить, вот сам и учи. Ну, чего стоишь? Ссыкотно?

Кальмова похоже задели эти слова и он, размахнувшись, попытался пробить мне по лицу. Ключевое слово, попытался, слишком уж его действия были неумелыми и больше на показ. Легко убрав голову влево, я схватил его правую руку за запястье и вывернул её.

Согнувшись от вывернутой руки, Валера просипел:

— Больно. Отпусти.

Не собираясь его отпускать, я спросил, участливым голосом:

— Тебе плохо? Родной.

— Да-а.

— Назови мне три причины почему тебе плохо.

— Потому, что ты руку выкрутил.

— Ответ не верный.

Я чуть подкрутил запястьем.

— А-ай, сука, отпусти.

— Три причины. — повторил я.

— Мне больно.

— Раз. Слушаю дальше.

— …

— Ну что же ты молчишь? Так можно и до звонка стоять. Может тебе перед ребятами стыдно?

Вокруг уже собралось чуть не полкласса.

— Да.

— Что, да?

— Стыдно.

— А ещё, наверное, и обидно? Ведь тебя скрутил, какой-то малолетка.

— Да.

— Не понял.

— Обидно. — уже чуть не сквозь слёзы проблеял пострадавший.

— Молодец. Можешь, когда захочешь. А теперь назови одну причину, почему я должен тебя отпустить.

— Прости. Я больше так не буду.

Слишком легко и быстро он это сказал. Похоже привычно уже отмазываться таким образом. Но я сам к этому вёл, просто не знал, что тут настолько запущено.

— Хорошо. Только запомни и заруби себе это на носу. Ещё раз подобное выкинешь, тебе опять будет больно, обидно и стыдно. Всё понял?

Я ещё чуть подкрутил руку.

— Да-а. Понял, понял, отпусти.

Я выпустил руку Валеры, повернулся к Андрею и спокойно продолжил:

— Извини, нас прервали. Так вот насчёт выявления сильного. Тебя же определили в спортивный сектор?

Андрей переводил взгляд с меня на Валерика, шаркающего в сторону своей парты и опять на моё невозмутимое лицо. Всё-таки он действительно тугодум. Но вот глаза остановились.

— Да.