Я пойду одна

Зан устояла, когда Джош пытался уговорить ее арендовать помещения, освободившиеся по соседству. Она хотела свести к минимуму накладные расходы. В таком случае мать, наверное, снова сможет обратиться в частное детективное агентство, специальность которого — розыск пропавших детей, и они примутся за поиски Мэтью. Зан уже проходила по этому пути, истратила все то, что получила по скромной родительской страховке, в первый год после исчезновения Мэтью. Она с безумной расточительностью бросала деньги частным сыщикам и разным шарлатанам-медиумам, вот только никому из них так и не удалось найти хоть какую-то нить, способную привести к Мэтью.

Зан повесила в шкаф жакет. Мех на его воротнике еще раз напомнил ей, что вечером, за ужином, она должна встретиться с Тедом.

«Он-то почему хлопочет? — раздраженно подумала Зан. — Постоянно винит меня за то, что я позволила Тиффани Шилдс повести Мэтью в парк».

Но Тед действительно пылко любил мальчика, хотя все его обвинения в адрес Зан и сравниться не могли с тем, как она сама ругала себя.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Зан взяла журналы и быстро пролистала их. Как и предполагала, в одном из них она увидела ту фотографию Мэтью, которая была передана в средства массовой информации, когда он исчез. Заголовок гласил: «Жив ли до сих пор Мэтью Карпентер, празднует ли он свой пятый день рождения?»

Статья заканчивалась теми словами, которые произнес Тед в день исчезновения сына. Он предостерегал родителей, просил их не доверять своих детей слишком юным няням. Зан вырвала эту страницу, смяла ее, потом швырнула в корзину для бумаг оба журнала и попыталась понять, почему не в силах удержаться от поиска подобных статей.

Ничего не придумав, она быстро подошла к большому письменному столу и придвинула к нему стул.

В сотый раз за последние несколько недель Зан развернула рисунки, которые собиралась представить на рассмотрение Кевину Уилсону, архитектору и совладельцу тридцатичетырехэтажного многоквартирного здания, возвышавшегося над новой аллеей, протянувшейся вдоль Гудзона на западе. Если бы она получила заказ на оформление и меблировку трех квартир-образцов, это было бы для нее не только прорывом, но и первым успехом в противостоянии с Бартли Лонгом.

Для Зан по-прежнему оставалось непостижимым, что человек, так ценивший ее, когда она была его помощницей, вдруг резко изменил свое отношение. Когда Морланд только начала работать у него девять лет назад, сразу после того, как закончила Институт прикладных наук, она с радостью согласилась на напряженный график и готова была терпеть тяжелый характер Лонга, потому что знала, что может многому научиться у него. Бартли Лонг, разведенный, в возрасте слегка за сорок, был настоящим прожигателем жизни. С ним изначально было трудно, но, когда Бартли обратил на Зан свое особое внимание, а она ясно дала ему понять, что не заинтересована в том типе отношений, которые он пожелал ей навязать, он сделал ее жизнь по-настоящему невыносимой, обливая Александру ядовитым сарказмом и бесконечной критикой.

«Из-за него я постоянно откладывала поездку к маме и папе, в Рим, — думала Зан. — Бартли просто бесился, когда я говорила, что мне нужны две недели отпуска. Я полгода медлила с этим путешествием, а когда наконец заявила, что уезжаю, нравится ему это или нет, было уже слишком поздно…»

Зан прилетела в римский аэропорт, где ее должны были встречать родители, но так и не дождалась их: автомобиль, за рулем которого сидел отец, врезался в дерево. Ее родители погибли мгновенно. Вскрытие показало, что у отца случился сердечный приступ.

«Не думай о них сегодня, — приказала себе Зан. — Сосредоточься на образцовых квартирах. Бартли предложит свой вариант, совсем другой план. Ты знаешь, как он мыслит. Ты побьешь этого типа его же собственным оружием».

Бартли наверняка предложит вариант декора, в котором традиционные элементы будут объединены с ультрамодерновыми, он отлично умеет сочетать их. Зан заставила себя сосредоточиться, посмотреть еще раз, не сможет ли найти еще более удачный вариант, как-то улучшить наброски интерьеров и сочетание цветов, которые предложит заказчику.

Как будто это имело какой-то смысл!.. Как будто хоть что-то, кроме Мэтью, могло иметь значение…

Зан услышала, как в дверном замке поворачивается ключ. Джош пришел. Ее помощник учился в Институте прикладных наук, на последнем курсе. Двадцать пять лет, умен и сообразителен, выглядит скорее как первокурсник, чем как одаренный дизайнер. Джош стал для Зан чем-то вроде младшего брата. Ей почему-то было проще с ним общаться из-за того, что он еще не работал с ней рядом тогда, когда исчез Мэтью. Им было приятно работать вместе.

Но сегодня, едва взглянув на лицо помощника, Зан поняла, что на нем написана некая тревога, непонимание.

Джош заговорил, даже не поздоровавшись:

— Зан, я вчера задержался здесь допоздна, проверял ежемесячные счета. Я не стал тебе звонить, потому что ты сказала, что собираешься принять снотворное. Но, Зан, зачем ты купила на следующую среду билет в Буэнос-Айрес, да еще в один конец?

6