Я подобрал это на свалке

Ладно — туземцам повезло. (Выжило больше восьмидесяти процентов! Видать, не успел ещё Лысый развернуться-то по-настоящему!..) А вот мне — нет. В тот раз Квимби успел-таки свалить к такой-то матери от расплаты.

Снова пришлось искать обходные пути.

Человек я, в принципе, мирный и незлобливый: могу и пострелять, и поработать. Вот работой я и занялся. В девственной скале астероида, в полости которого Квимби и обосновался столь капитально, появился лишний проплавленный тоннель.

Традиционно дунув в дуло плазменной пушке, я не стал даже дожидаться, пока каменные стены перестанут светиться оранжевым, и прыгнул в него.

Чёрт! Чуть впопыхах не пролетел на технический ярус мимо уровня Квимби — узнал его по традиционно безудержной роскоши, которой этот недоделанный Цезарь любит обставлять свои апартаменты!

Расширив дыру, забрался внутрь, взломал пару-тройку бронированных переборок и дверей. (Ну, тут уж тихо и аккуратно не получилось! Звону и грохоту было — куда там какому вулкану в паре с рок-ансамблем!)

Ага, вот и встретились, так сказать, лицом к лицу!..

Квимби полёживает себе на роскошной кровати, и даже в ус не дует.

— Как это кровать тебя выдерживает? — спрашиваю.

— А-а, очень просто. Я усилил каркас титаном, а матрац — карбовольфрамом — отвечает он, чуть повернув ко мне голову. Полуторатонное же тело, ясное дело, и не пошевелилось.

— Ну что, изощрённый выродок, монстр-маньяк, «Повелитель Вселенной» — будешь что-нибудь говорить напоследок?

— Конечно, если позволишь. Всё-таки, начинали почти вместе… Коллеги, как говорится… Так вот. Хочу попросить тебя передать привет Стервозе Энн, и Квиллеру, и…

Тут на меня обрушился потолок. Вернее, это, как я, уже умирая, догадался, был не потолок, а пластина гидравлического пресса. Не иначе, как из титанорубидия.

Смяла она без проблем даже мой экзоскелет, и меня стало выдавливать из его недр, словно кетчуп из пластиковой бутылочки… Вот чую, как трещат рёбра, разрывая лёгкие, и ломаются, словно спичинки, кости! Дикая игла боли вонзилась в мозг, чернотой застилает глаза, превозмогая даже действие обезбаливающих уколов бортового автодоктора…

А-А-А! Как же всё-таки больно умира-а-ать!!!..

С диким криком я…

Проснулся.

Ф-ф-у-у, чёрт…

Проклятье. Всё как всегда: майка мокра насквозь, и пальцы снова свело, скрючило, как судорогой — словно пытался сам, без всякого скелета, достать и раздавить горло хитро…опого подлеца Квимби.

Мать с автодоктором моргают разноцветными лампочками на пультах: видать, опять орал благим матом. Но помалкивают — знают, что говорить об этом я не люблю.

Проклятый Квимби.

Слава Богу, что он меня убивает только во сне! Не то, что в жизни — когда я — его…

Впрочем, меня до сих пор иногда мучает совесть: может и правда, надо было дать ему сказать последнее слово, а не сжигать из плазменной пушки, едва увидев?..

2. Ива

Только чудом, буквально в последний момент, мне удалось увернуться!

Сковородка с грохотом врезалась в переборку камбуза. В нос ударил запах жаренного мяса. Пузырящееся масло зашипело, растекшись по обивке безобразным пятном.

Похоже, котлеты мне улыбнулись.

Решив, что в дальнейшей «дискуссии» смысла нет, я очень поспешно удалился назад в рубку. Вся надежда на аварийный паёк.

Бедный автоповар! Представляю, каково ему… Да, собственно и всем нам. Жертвам моего неуёмного любопытства, и страсти к «экспериментам» вообще, и поиску приключений себе на одно место, в частности.

Чего ж тут удивляться, что кошмары мучают…

Ладно, начну по порядку.

Лучше всё-таки разъяснить, как это меня угораздило так вляпаться.

Профессию скраппера выдумал не я. И не я её так назвал.

Лет двадцать назад, в «Чёрном драконе» на Амальтее, Старикашка Джонс, назюзюкавшись светлого друмса не до полной кондиции, поведал, откуда она взялась, наша профессия, и почему, собственно, мы все и называемся скрапперами.

Веков этак семь назад, мол, на старушке Земле, в Америке, существовала такая пустыня — Мохаве.

И уж больно подходящие там были условия: жаркий сухой климат, народу — никого, да и горами со всех сторон окружено всё это дело…

Вот в этой-то пустыне американские военные и сделали полигон. Для испытания, стало быть, нового оружия. Да и старого тоже. Проводили свои плановые тренировочные стрельбы. Бомбили. Из лазеров что-то плавили… Ну и прочее в этом же духе. А, как известно, когда на огороженную колючей проволокой огромную территорию долго никого не пускают, и ведут там испытательно-стрельбо-взрывную деятельность, на её поверхности накапливаются прямо горы отходов.

Ну, точнее, это для военных они — отходы. Гильзы стрелянные, осколки снарядов да мин, куски полуразрушенных механизмов — по которым стреляли, бомбили или взрывали… Тренировались, словом.