Я почти граф. Книга VI

— Продолжайте жечь, Алефтин Генрихович, не стесняйтесь! — кивнул директор.

— Благодарю, — ответил Звездочет. — И так, продолжим. Кхм. Следующий этап Универсиады: победитель каждого ранга отправляется в метеорит-лабиринт. Задача проста. Закрыть его.

Он немного помолчал, наблюдая за реакцией аудитории. Тут и там послышались шепотки.

Мы с Звездочетом встретились глазами, и я понял, почему он тянет. Следующую часть правил ему не хотелось произносить вслух. Да и судя по тону, с которым он делился со мной этим секретом, Звездочету вообще не нравилась идея разрешать смертельный исход. К тому же, выражения лиц остальных преподавателей КИИМа подсказывали, что и им совершенно не по нраву давать собственным студентам право проливать кровь на институтских соревнованиях.

— Алефтин Генрихович… — окликнул его мужчина в больших очках и с зализанными черными волосами. — Вы не все рассказали…

— Да… — Звездочет немного прокашлялся в усы. — Еще одно правило. Бред, а не правило…

— Раз для вас это бред, то позвольте мне объявить новое правило, — перебил Звездочета глава церкви. — Уважаемые студенты. На нашей Универсиаде мы отменяем запрет на смертельный исход поединка!

Тут аудитория как с цепи сорвалась. Все студенты начали возмущаться. Вернее, почти все. Кроме меня, молчали церковники, Маша, Света и Антон, но тот и не участвовал. Судя по спокойным выражениям лиц девушек, их отцы уже позаботились, чтобы они были в курсе этой пикантной новости.

— Замолчали все! — рявкнул тот же мужчина с зализанными волосами, и по аудитории прокатилась волна силы, показывая, кто тут главный.

Постепенно все успокоились, пусть шепотки никуда не делись. Алексей Максимович сидел на своем месте и наблюдал за взволнованными студентами. На его лице застыло какое-то умиротворенное выражение.

— Вопросы? — спросил глава церкви, когда, наконец, настала тишина.

— А убивать обязательно? — спросил Авраам, подняв руку.

— Конечно, нет! — взял слово Белозеров. — Победа будет считаться, если противник признал поражение. — Он сделал паузу и сказал чуть тише: — Ну и умер.

И тут я поднял руку.

— Да, Михаил, — кивнула Наталья Геннадьевна.

— Кто придумал это дурацкое правило? Нам чего мало смертей? — спросил я напрямую, предвкушая, как вытянется лицо у главного церковника.

И так оно и оказалось. Еще чуть-чуть и, кажется, его кондратий хватит.

— Михаил, выбирайте выражения! — воскликнула дама в белом пальто и с такими же молочно-белыми волосами. Престарелой ее точно не назвать, а вот привлекательной вполне. Женщина в самом соку. Однако, чем больше я в нее вглядывался, тем меньше она мне нравилась. Что-то отталкивало в ее внешности, и я не мог взять в толк, что именно.

Возможно тот факт, что у нее не было бровей и ресниц.

— Прошу прощения, — отозвался я. — Не знаю как вас по имени отчеству, но я говорю от чистого сердца. Даже Алефтин Генрихович считает это правило полной бредятиной!

И тут все преподаватели повернулись к Звездочету, как будто не он пять минут назад говорил то же самое. Замдиректора обжег меня взглядом и беспокойно заерзал на стуле.

— И что же вам не нравится? — поставив локти на стол, женщина в белом подперла голову и заинтересованно поглядела на меня.

— Вроде как мы делаем общее дело и пытаемся защитить родину от монстров, — сказал я, кажется, очевидную вещь. — А вы подобными бред… кхм, необдуманными идеями убиваете потенциальных истребителей. Разве это не бред?

— Следи за языком! — крикнул полноватый низкий мужчина.

— Ответьте на вопрос! — потребовали студенты, и снова начались крики.

— Тихо! — закричал зализанный член коллегии, а потом вновь по аудитории из конца в конец прошлась волна силы.

— Главная цель Универсиады — выявить лучшего юного мага в Империи, — сказала женщина в белом. — И самый лучший способ заставить вас сражаться на полную — это страх смерти. Если перед вами будет смертельно опасный противник, то и драться вы будете так, как в реальном бою. Не за этим ли вы здесь, уважаемые студенты? Стать сильнее и защитить страну, как сказал этот бойкий молодой человек?

— К тому же, решение было принято на общем голосовании, — вставил свои пять копеек глава церкви.

— Мы голосовали «против», — буркнул Звездочет. Ермакова согласно кивнула и положила ладонь ему на плечо.

— А большинство было «за», — не моргнул и глазом церковник, складывая руки на столе. — Таково общее решение комиссии, и оно имеет силу. И не обсуждается, понятно?

— Еще че… — почти слетело с моего языка, но тут я снова столкнулся взглядом со Звездочетом, который судорожно водил пальцем по горлу и беззвучно шипел на меня.

Я упал не свое место.

Ну, что ж. Придется играть по этим дурацким правилам.

— Еще вопросы? — обвел зал глазами Горький. Ему ответили довольно вяленько. — Ну что ж! Раз вопросов больше нет, не смею задерживать, дорогие студенты. Вас ждет еще церемония открытия Универсиады. Милости просим на стадион!

Он кивнул на окна, откуда уже слышалась музыка. Похоже, вечеринка только началась.