Я побит - начну сначала!

Волга погибнет, если все реки, вливающиеся в нее, растекутся по своим руслам.

Сохранение части и целого и их гармония возможны — целое дает части гарантии жизни, часть за это может и страдать... уступить... но ствол без ветвей мертв, и он это... «понимает».

Пригласить Хворостовского, Ростроповича (виолончель), Светланова (оркестр), Попова (хор), Полякова (в «Реквием»), других...

«Песнь песней» — земле, возлюбленной и матери. Возлюбленной, матери и Родине.

Вторая мировая война: главное действующее лицо — СССР. (Сейчас этой страны нет, но никто не отрицает, что не было побед Александра Македонского, хотя и нет Римской империи.)

Это война и победа СССР и коммунистического лагеря большевиков.

Обидно так думать многим, но что поделаешь, Россия — наследница СССР. И долги, и провинности, и победы - все российское.

Спасение — в рождении в себе Бога Единого: человека и природы. Единство: Природа - человек - дух; Бог - природа (отец, мать), — Бог Сын; Бог — Вселенская мать — Бог Сын (дух святой) — Бог Дух Святой.

Спасение — в сохранении гармонии, сбережении синкретического сознания в разумном отношении к природе и к себе как к ее части...

Отсюда — не лечение болезни, а сохранение здоровья — вот и культура.

А не является ли СПИД кризисом медицины и результатом ее развития, снижающего иммунитет...

Эре Водолея предстоит решать натяжение Север — Юг...

Они потребует агрессии и... может быть, водородной бомбы...

Тут и религиозная рознь — мусульмане и христиане.

У этой войны (холодной и горячей) есть очень сильная идеологическая основа.

В параллель и эры Водолея все вопросы с постиндустриальным получеловеком...

Книга гипотез, о которой я мечтаю, могла бы называться «Спасение» (или «Эра Водолея»).

Приложение 1. Юношеские дневники. 1945-1951

В 1943 году Ролан с мамой вернулся в Москву из эвакуации. В Йошкар-Оле их называли «выковырянными». Как ни убого было их жилище, всего двенадцать метров на четверых, но это был родной дом, Зацепа у Павелецкого вокзала.

Брат Гера, едва закончив школу, ушел на фронт. На войне был и отец. Пробитое на гражданской горло избавило его от передовой, но бывший кавалерист добывал для фронта лошадей. Фронтовые треугольнички от родных Быков берег всю жизнь.

Тетрадь 1945 года начинается 16 мая, всего через неделю после праздничного парада Победы на Красной площади. В конце парада проходившие маршем воины с грохотом бросали к подножию мавзолея фюрерские знамена. После парада их грузили и увозили с площади. Близживущие мальчишки, и среди них Ролан, пытались рвать их на части, но не очень удавалось - материя была крепкой. Тогда они вцеплялись в уезжающие грузовики, хотелось крушить вражеские штандарты и знамена. Солдат безнадежно колотил древком знамени по голове Ролана, он разжал руки только у начала Ордынки, которая вела к дому. А вечером был невиданный салют, Красная площадь не могла вместить всех желающих, был в этой толпе и Ролан, а на следующий день видел там гору башмаков, потерянных ликующими.

Праздник закончился, и началась жизнь. Отец домой не вернулся. Уехал сначала в Литву, проработал там год директором создаваемого колхоза. Заехал ненадолго в Москву и отправился во Львов. Там и осел. Вскоре завел другую семью, не разведясь с матерью сыновей. Ролан был зол на отца и обижен за мать. Получая паспорт, он не стал исправлять ошибку в метрике, остался Анатольевичем вместо Антоновича. «Хто в тэбэ батько?!» - возмущался отец.

Мама устроилась на работу. Зарплата была копеечная, но из нее она выкраивала деньги для старшего сына и все пять лет посылала ему в Ленинград, где он учился в военно-медицинской академии. Ролан подрабатывал колкой дров и натиркой полов в их сорокачетырех-комнатной коммуналке. На курево и на трамвай хватало. Очень бедно они с мамой жили, к тому же на беду она еще и болеть начала. Не блистал здоровьем и Ролан. Гера прислал брату флотскую шинель. Это был такой подарок! Как новая шинель для Акакия Акакиевича, которого он мечтал сыграть. Он относил ее десятый класс и все четыре года в институте.

Возобновились занятия в городском доме пионеров, куда в театральную студию Ролан ходил еще с довоенных лет. Но он понимал, что должен быть опорой для матери, которую очень любил, и все силы бросил на учебу. Мама часто лежала в больнице, и Ролана поддерживали и подкармливали тетя с мужем.

Как-то Ролан сказал: «Я всю жизнь с собой возился». Эта возня началась в старших классах. Он решил вырабатывать характер. Давал себе задания, горевал, когда не получалось. «Я побит - начну сначала!», - прочел он фразу знаменитого ученого Бенджамина Франклина. Это стало девизом в жизни.

Среди родных и близких Ролана никто, кроме мужа тетки, не пострадал от репрессий. Муж ее носил до войны два ромба на форме. Он сгинул, но о его судьбе узнали после смерти Сталина. А пока вождь был жив, особенно в годы войны, Ролану, как и миллионам граждан страны, было страшно подумать, как жить, если его не будет.