Я пишу - лучше всех

Перечеркивая все 378 страниц рассуждений "о пользе чтения", воспаряющий над местом своего несостоявшегося сожжения Никита Иваныч словно бы иллюстрирует собой постулат о том, что подлинно свободный "дух веет там, где хочет", и стоящие на библиотечных полках тысячи книг тут вовсе ни при чем. Да и вообще этот убогий и бесперспективный мир себя исчерпал и, какие сказки ему ни читай, уже ни на что, кроме повторения одних и тех же ошибок, не способен. А потому и сама сцена расставания с ним представляет собой как бы последнюю - явленную уже не в слове, а в самом действии - Евангельскую цитату об отрясании праха: "...А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя, отрясите прах от ног ваших; истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому..." (Мф. 10; 14). Именно так поступает, возносясь над отторгнувшей его землей, и Никита Иваныч, которого чуть было не сожгли на костре за его усилия по сохранению духовной и культурной памяти об исчезнувшей во время Взрыва цивилизации:

"...Никита Иваныч обтряхивал с ног золу - ступня об ступню, быстро-быстро - и немножко запорошил Бенедикту глаза.

- Э-э-э, вы чего?! - крикнул Бенедикт, утираясь.

- А ничего! - ответили сверху.

- Вы чего не сгорели-то?

- А неохота! Не-о-хо-та!..

- Так вы не умерли, что ли? А?.. Или умерли?..

- А понимай как знаешь!.."

И на этой сцене роман Татьяны Толстой завершается. Хотя такое вот его "открытое" окончание и предполагает самостоятельную работу читательской мысли после того, как будет перевернута последняя страница.

Но думается, что главная идея "Кыси" ясна и так. Она принципиально повторяет собой церковный постулат о единстве священного ПИСАНИЯ и священного ПРЕДАНИЯ, первое из которых в романе олицетворяют собой и Набольший Мурза Федор Кузьмич (который хотя и занимается откровенным плагиатом, тем не менее на государственном уровне проталкивает литературу в массы), и влюбленная в поэзию Варвара Лукинишна, и не мыслящий своей жизни без чтения Бенедикт; а второе - устанавливающий столбы с указателями исчезнувших улиц да памятник Пушкину Никита Иваныч. Как говорится, теория без практики мертва, во всем необходимы единство и гармония.

Впрочем, роман читается с большим интересом и почти лишен пошлости, а для сегодняшних дней это уже и само по себе немало.

(Не знаю, почему в патриотическом стане этот роман Толстой вызвал такое резкое неприятие - мол, в нем унижается и оскорбляется великий русский народ, и всё такое прочее. Может быть, конечно, я чего-то в "Кыси" и недопонял, но мне этот роман Толстой откровенно понравился. Так что каюсь...)

23 июня, суббота. Получил от Николая Ивеншева письмо с Кубани, в котором он сообщает, что отправил в "Литературную Россию" рецензию на мою книгу критики "Нерасшифрованные послания", а также просит передать в редакцию "Дня поэзии, 2001" рукопись и дискету с его стихами.

* * *

В три часа дня решил-таки взяться за написание статьи, отвечающей на выпады В.И. Гусева. Пришлось буквально заставлять себя это делать, но откладывать больше нельзя, так как я уже вижу, что мое отмалчивание начинают воспринимать как слабость. А кроме того, речь ведь идет не только о моем личном задетом самолюбии - тут-то как раз я бы промолчал и смирился, пусть бы он тешился. Но он постоянно "наезжает" на Православие и на заповеди Христа, а здесь я отсиживаться в стороне уже просто не имею права, ибо, как говорили святые отцы, "молчанием предается Бог". А потому я пошел ва-банк и решил высказать, всё, что накопилось. Статья получилась довольно жесткая, но все равно война уже начата и мира не видать, а потому отступать некуда, надо открывать забрало и побеждать. Так что, Господи, благослови!..

* * *

...После окончания работы над статьей написал от имени секретариата письмо Юрию Лужкову с просьбой о помощи в решении наших жилищных проблем. Шансов на положительную реакцию не очень много, но это по крайней мере приятнее писать, чем статью о Гусеве:

"Глубокоуважаемый Юрий Михайлович!

Секретариат Правления Союза писателей России просит Вас обратить свое внимание на ситуацию, сложившуюся в области решения жилищного вопроса для писателей столицы. Не секрет, что в течение последнего десятилетия представители отечественной словесности, так много сделавшие для приближения демократических перемен в России и консолидации духовных сил общества, оказались сегодня как бы вычеркнутыми из сферы государственного внимания и фактически лишены законодательно подтвержденного права на пенсию, четко разработанной системы оплаты своего труда, а главное возможности улучшения жилищных условий, способстствующих максимальному раскрытию их творческого потенциала и таланта.

По сути дела, благополучие мастеров современной прозы и поэзии сегодня зависит только от отношения глав областных и районных администраций к культуре да их понимания значения писательского слова в деле возрождения Отечества.