Я – пират

На этот раз мы приближались к яхте с кормы под острым углом или как сказали бы профессионалы «с кормовых курсовых углов». В такой ситуации шкиперу парусника было очень сложно увернуться от удара. Но, похоже, шанс вновь «финтануть» преследователей у него всё же оставался. Я это понял по тому, как нервничали пираты на баке. Хотя мы приближались к лодке с наветренной стороны, вновь заставляя её паруса безжизненно обвисать, всё равно я слышал опасения, что, мол, сейчас чёртов яхтсмен круто возьмёт на левый борт румбов 6—8, и мы опять проскочим мимо.

Когда неожиданно мужчина на яхте бросил штурвал и зачем-то побежал в небольшую надстройку кубрика, над моим ухом раздался торжествующий крик:

– А, смотрите, смотрите! Мальчик с перепугу поспешил в гальюн!

Но капитан яхты сразу же вернулся на корму своего корабля. В руках у него было ружьё. Он успел выстрелить в собравшихся на носу сухогруза пиратов, прежде, чем наш корабль всей своей массой навалился на яхту. Я расставил ноги пошире, и покрепче ухватился за поручень ограждения. Раздался сильный треск. Со своего места возле борта я видел, как яхту разорвало надвое. Несколько секунд было видно, как медленно погружается в море одна из мачт погибшего парусника.

К счастью в последний момент пассажиры атакованного судна успели прыгнуть за борт. Теперь они плавали среди обломков почти у самого борта теплохода. Мы проходили мимо. Я видел их глаза. Мужчина смотрел на столпившихся у борта бандитов без страха и с ненавистью. На лице его женщины была написана мольба о спасении и ужас. Но сухогруз продолжал движение. Я опасался, что пираты так и бросят беспомощных пассажиров яхты в отместку за своих дружков, раненых выстрелом из дробовика. Но пройдя по инерции около километра, корабль лёг в дрейф. На место крушения яхты отправился баркас. Он доставил на борт «Ганга 2» только женщину. Её спутник был убит или просто оставлен на корм акулам.

Глава 12

Как только женщина с погибшей яхты появилась на палубе «Ганга 2» с неё тут же сорвали купальник. Под весёлые крики и улюлюканье возбуждённой зрелищем матросни обнажённая пленница металась между забавляющимися мужчинами. И каждый мучитель норовил хлопнуть её по ягодицам, схватить за грудь, сжать в объятиях.

Я с отвращением наблюдал за происходящим, искренне сочувствуя жертве. Видимо, по выражению моего лица она угадала, что я не принадлежу к банде насильников. Бедняжка бросилась ко мне и трогательно спряталась за мою спину.

– Эй, доктор! – ухмыляясь, обратился ко мне пират, которого все здесь звали Кураж. – Красотка выбрала тебя. Что ж, мы уважаем её выбор. Давай! Начинай! А мы уж следом за тобой… Ну! Чего же ты медлишь, счастливчик? Если у тебя проблемы с бабами, тогда отходи и не порти праздник другим!

– Умоляю вас, не отдавайте меня им! – услышал я за спиной. Полный ужаса и надежды женский голос не оставил мне выбора. Если бы я сейчас отошёл в сторону, то до конца жизни не смог бы без отвращения смотреть в собственное отражение в зеркале. Есть черта, за которую нормальный мужчина, желающий сохранить уважение к самому себе, ни при каких обстоятельствах не должен отступать. Поэтому я выхватил из секретных ножен на ноге скальпель и устрашающе взмахнул им перед собой.

– Послушайте! Того, кто попытается до неё дотронуться, я прирежу!

Сразу сами собой вспомнились все матерные выражение, которые я когда-либо слышал в жизни. Мешая русские и английские ругательства, я кричал пиратам в каком-то пьяном одурении:

– Давайте, подходите, грязные ублюдки! Ну, кто первый? У меня голова кружилась от ярости. Я ненавидел всех этих похотливых выродков и жаждал поскорее схватиться с ними.

Конечно, это был поступок камикадзе – отчаянный и в данных обстоятельствах совершенно бессмысленный. В одиночку угрожать сомнительным оружием нескольким десяткам вооружённых до зубов головорезов, – что могло быть нелепее! Но я совершил этот шаг на волне эмоций. Именно в таком состоянии солдаты закрывают своими телами вражеские амбразуры или бросаются под танки со связкой гранат в руках. На время я забыл про свой страх и действовал под влиянием переполнявшего меня праведного гнева.

Говорят, что судьба любит помогать героям и дуракам. В той ситуации я одновременно был первым и вторым, о чём, впрочем, до сих пор не жалею. И всё же по всем законам логики от меня должна была остаться кровавая лужа на палубе. Думаю, меня спасло лишь то, что пираты не восприняли мой поступок всерьёз. А клоуна глупо убивать. Когда его ужимки надоедают публике, достаточно просто хорошенько садануть шута чем-нибудь тяжёлым по затылку. Так со мною и поступили.