Я отвечаю за свою страну

Мы откатили столик в соседнюю пустую комнату, разложили на окне свои вещи и бумаги, зажгли дополнительный свет, проверили фотоаппарат и вспышку, после чего я снял простыню. Покойный после вскрытия был снова одет, руки сложены на груди, следы крови смыты, волосы причесаны. Он мне сразу показался знакомым. Я обошел его кругом и утвердился в мысли, что видел где-то этого человека, а когда отошел назад, по овалу и прическе узнал убитого — передо мной был «киногерой» из Сочи. Вспомнились отпуск, наши встречи, загадочная красавица, мысли на аэродроме. Конечно, я не знаю, имеет ли она отношение к убийству, но рассказать об убитом может многое. Значит, скоро мы должны встретиться, и я заметно взволновался. Виталий сразу учуял необычное.

— Ты что, знаешь его? — И мне пришлось вернуться на землю.

— Встречал в отпуске, но понятия не имею, кто он.

В морге мы пробыли около часа. Оттуда я поехал к следователю, ведущему дело. Ничего интересного у него не было. По делу создана группа уголовного розыска. Сотрудники с фотографиями обошли все близлежащие дома, но пока парня никто не признал. Ни в одном районе города заявок об исчезновении лиц, схожих по приметам с убитым, не поступало. Чем больше мы с начальником отдела обсуждали ситуацию, тем яснее виделась необходимость моей срочной поездки в Сочи. Начальник угрозыска города дал добро на командировку, и я поехал в кассу за билетом.

Рейс оказался ночным, народа в самолете было мало. Я выбрал первый, совсем пустой, полуосвещенный салон. Мерно работали турбины, глаза закрылись, но спать не хотелось. Если вспомнить мои встречи с убитым и его спутниками, трудно в их поведении найти что-нибудь необычное. Трудно вообще судить о людях, которых видишь на отдыхе раскованными, веселыми, щедрыми. Одеты они были модно, деньги, похоже, тратили легко, как люди, к тому привыкшие.

В салон кто-то вошел, и я открыл глаза. Наискось, через проход, на несколько кресел впереди меня села женщина. Разглядеть ее в полутьме я не смог. Она не шевелилась, и я вернулся к своим мыслям, хотя пытаться вспомнить и расшифровать каждую встречу с теми людьми сейчас казалось бессмысленно. Как много мне удастся узнать, зависит не только от моей настойчивости — от удачи в первую голову. Надеяться на чью-то зрительную память при сочинском коловращении нереально. Правда, я взял с собой фотографии убитого во всех ракурсах, он на них как живой.

Постепенно я все-таки задремал и проснулся, когда самолет пошел на посадку. В салоне зажегся свет. Женщина сидела, закрыв глаза, на ней была форма стюардессы. Широкоскулое лицо, черные и длинные волосы. Про такие лица в своих документах мы пишем «монгольского типа». Она вздохнула и открыла глаза, распрямилась, замерла на секунду, потом резко встала и вышла из салона.

…Аэродром был пустынен, площадь перед ним тоже. Пропало летнее изобилие такси и автобусов, только одна голубая «Волга» и старенький автобус с надписью «Адлер — Сочи» ждали пассажиров. Добрались мы до города быстро. По пути автобус останавливался только перед санаториями, чтобы высадить прибывших на лечение. В центре последними сошли я и тучный мужчина, дальше машина пошла пустая.

Моросило, было безлюдно, перед горкомом партии работал фонтан, горели всего несколько светильников. Из-за отсутствия людей вестибюль гостиницы «Ленинград» казался огромным. Заплатив за сутки, я поднялся в буфет третьего этажа. Только за одним столиком сидели две женщины и с тоской говорили о затянувшихся дождях, буфетчица за стойкой читала книгу. Я попросил порцию сосисок и кофе, она принесла заказанное и снова принялась за чтение. Еще в самолете я решил обращаться в местную милицию в крайнем случае: иногда бывает лучше работать одному. Я твердо знаю, что и где искать, лишние люди — лишнее мнение, другой подход. Да и пока просто введешь в курс дела — уйдет время, которого и без того мало.

Кабинет директора был пуст и чист по-больничному. Женщина средних лет сидела за столом. На звук открывшейся двери она подняла голову. Я представился.

— Чем могу служить?

— Мне нужны сведения о людях, живших в гостинице, которые приехали в первых числах октября из Ленинграда.

— На это уйдет много времени. Если вы один, я могла бы дать вам человека в помощь, у нас сейчас мало работы.

— Спасибо, я займусь этим один.

Она вызвала дежурного администратора и попросила принести документацию на проживавших в гостинице в октябре. Администратор ушел. Между нами завязалась беседа о погоде в Сочи, о нравах нынешней и прежней молодежи. Ольга Митрофановна — так звали директора — очень живо рассказывала о быте города-курорта в такое время, об опустевших пляжах и ломившемся от фруктов и овощей центральном рынке, о крахе местных стяжателей и спекулянтов, когда закрыли знаменитую на всем побережье «барахолку», где собирались люди из дальних селений.