Я, опять я и еще раз я

— Они были звездной парой прошедшего лета, — вставила Пибоди. — Как включишь по телику какой-нибудь репортаж со светской тусовки, как откроешь иллюстрированный журнальчик, так и… Вы только не подумайте, я вовсе не провожу все свое время в погоне за светскими сплетнями.

— Итак, она шуганула Спигала на прошлой неделе, согласно информированным источникам. И, тем не менее, она принимает его в два часа ночи. Оба они при этом в халатах на голое тело, а в спальне имеются улики, указывающие на интимную близость.

— Может, решили помириться, а потом снова поссорились?

— Согласно показаниям швейцара, ее прислуги и записям охранных дисков, Спигал явился в двадцать три часа четырнадцать минут. Он был впущен, а прислугу она отослала.

В гостиной остались винные бокалы, вспоминала Ева. А также обувь — его и ее. И ее блузка. Его рубашка была переброшена через причудливые перила лестницы, ведущей на второй уровень, ее лифчик остался на перилах на самом верху.

И не будучи охотничьим псом, можно было уверенно пройти по такому горячему следу и понять, что к чему.

— Он приходит с визитом, она его впускает, они выпивают внизу и переходят к сексу. Никаких свидетельств или улик, противоречащих этой версии нет. Никаких признаков борьбы, и, если бы парень собирался ее изнасиловать, он не стал бы тащить ее вверх по лестнице или раздевать. — Ева пренебрегла возникшим в ее воображении устрашающим образом дивана-поглотителя и села. — Итак, они поднимаются наверх по доброй воле и взаимному согласию. Раз — и на матрас. А потом они оказываются внизу, в кухне, все в крови. Прислуга прибегает на шум, обнаруживает ее без сознания, а его мертвым. Вызывает «Скорую» и полицию.

Ева вспомнила, как выглядела кухня. Необъятных размеров кухня, сверкающая белизной и отделанная серебром, напоминала зону боевых действий. Она была забрызгана и залита кровью. Спигал, девичья мечта года, лежал лицом вниз и буквально тонул в крови.

Пожалуй, он слишком живо напомнил Еве о том, как выглядел ее отец. Ну, разумеется, жалкая конура в Далласе не шла ни в какое сравнение с этой сверкающей кухней, но ручейки крови, когда она перестала втыкать в него маленький ножик, были точно такие же густые и вязкие.

— Бывает так, что иначе нельзя, — тихо проговорила Пибоди. — Нет другого способа остаться в живых.

— Да, — подтвердила Ева, — иногда другого способа нет.

И вот теперь Пибоди говорит, что она нервничает. Нет, видно, она совсем голову потеряла, если напарница видит ее насквозь.

Ева с облегчением вскочила на ноги, когда в комнату вошел врач.

К встрече с Уилфридом Б. Айконом-младшим Ева основательно подготовилась, разузнала о нем все, что могла. Он целиком заполнил нишу, которую когда-то занимал его отец, взяв на себя руководство многочисленными отделениями клиники. Его называли «скульптором звезд».

У него была блестящая репутация. Говорили, что он хранит тайну, как священник, что он искусен, как маг и чародей, что он богат, как Рорк. Ну… почти, как Рорк. В свои сорок четыре года он был хорош собой, как кинозвезда. Прозрачно-голубые глаза, высокие скулы, квадратная челюсть, тонкий нос, густые золотистые волосы, зачесанные назад от высокого лба.

Он был, пожалуй, на дюйм выше Евы, в которой было пять футов десять дюймов [1] , его стройное поджарое тело было облачено в элегантный темно-серый костюм в тонкую жемчужно-серую полоску. В тон костюму была и жемчужно-серая рубашка, и серебряный медальон на цепочке толщиной в волос.

Он протянул руку Еве и продемонстрировал безупречные зубы в извиняющейся улыбке.

— Прошу меня извинить. Я знаю, что заставил вас ждать. Я доктор Айкон. Ли-Ли… мисс Тэн, — поправился он, — находится под моим попечением.

— Лейтенант Даллас, Департамент полиции Нью-Йорка. Детектив Пибоди. Нам необходимо с ней поговорить.

— Да, я знаю. Знаю, что вы пытались поговорить с ней раньше, и, опять-таки, примите мои извинения. — Голос и манеры у него были полированные, как и все остальное. — Сейчас с ней ее адвокат. Она в сознании и стабильна. Она сильная женщина, лейтенант, но она пережила тяжелейшую травму, физическую и психическую. Надеюсь, вы сведете ваш визит к минимуму.

— Это было бы лучше для всех нас, не так ли?

Доктор Айкон опять улыбнулся, причем искорка юмора вспыхнула в его глазах, и сделал приглашающий жест рукой.

— Мы держим ее на препаратах, — продолжал он, пока они шли по широкому коридору, украшенному живописными и скульптурными изображениями женской красоты. — Но она в сознании. Она не меньше, чем вы, хочет этой беседы. Я предпочел бы подождать еще день, а ее адвокат… Но, как я уже сказал, она сильная женщина.

Айкон прошел мимо полицейского, дежурившего у дверей палаты его пациентки, словно тот был невидимкой.

— Мне хотелось бы присутствовать. Понаблюдать ее во время вашей беседы с ней.

— Без проблем.

Ева кивнула охраннику и вошла.

По роскоши обстановки палата не уступала номеру пятизвездочного отеля, а цветов в ней было столько, что ими можно было заполнить Таймс-сквер.