Я, оперуполномоченный

Краем глаза Сидоров заметил, как лицо Давида Месхи напряглось.

«Ага, чертёнок грузинский. Заиграло очко-то, – мысленно засмеялся Пётр Алексеевич. – Сейчас мы потреплем тебе нервишки. Результат-то мне заранее известен, а вот с тебя теперь не один литр пота сойдёт». Сидоров прекрасно знал, что в руках сержанта был обыкновенный осциллограф, который не мог определить ни наличие тайника, ни трещины в стене, ни чего-либо другого, связанного с делом Месхи. Но внушительный аппарат, наушники на голове и сосредоточенное лицо милиционера, когда он направлял осциллограф на стену и «вслушивался в шумы», привели Давида в смятение.

Сидоров всюду водил Месхи за собой, и наконец они добрались до ванной комнаты.

– Совмещённый санузел – это ужасно, – проговорил Пётр Алексеевич, осматривая стены с потрескавшимся кое-где жёлтым кафелем.

– Нормально, – вяло ответил Давид, – жить можно.

– Это вам, юнцам, можно, а мне трудно. Крупный я чересчур…

Сидоров постучал кулаком по кафелю в нескольких местах, заглянул под крышку сливного бачка и остановился в задумчивости.

– Так, – пробормотал он, взобрался на унитаз, тяжело пыхтя, и постучал костяшками кулака по потолку. Унитаз жалобно заскрипел под ним.

– Эх, пора уходить на пенсию, – крякнул капитан. – С моей весовой категорией особо не попрыгаешь.

Он спустился на пол и увидел оторопевшее лицо Давида. Месхи молчал, прикусив губу, на лбу выступили капли пота.

– Душно? – спросил сочувственно Пётр Алексеевич.

– Да, – кивнул Месхи.

– Ну пошли отсюда, а то мы тут не помещаемся вдвоём. Вадим, иди сюда, поработай своим последним словом техники. Где-то же должен быть этот тайник! – ворчливо сказал Сидоров и вытолкнул Давида в коридор. – Пропустите специалиста, гражданин Месхи.

Сержант деловито протиснулся между ними в ванную комнату и стал медленно водить осциллографом вдоль стен. Месхи вытаращил глаза, следя за ним. Сидоров пошарил в кармане и достал «Беломор».

– Курить хотите, гражданин Месхи?

– Нет.

– Ах да, вы же только анашой балуетесь, – кивнул понимающе Сидоров и зажёг папиросу.

Сержант взобрался на унитаз и поднёс осциллограф к потолку. Его лицо оживилось.

– Товарищ капитан!

– Что?

– А тут, похоже, что-то есть. Приборчик зашевелился! – радостно доложил милиционер.

– Ну? – Сидоров подался вперёд, заглядывая в ванную комнату. – Ты точнее смотри, Вадим, точнее.

– Да вот же, – сержант потыкал пальцем в осциллограф, – сигнал идёт. Мать моя, да тут кривая просто заваливает! Полость тут какая-то.

– Будем вскрывать, – решил капитан. – Виктор! Принеси что-нибудь подковырнуть панели…

Смеляков порылся в груде набросанных на полу вещей и поднял большую отвёртку с деревянной рукояткой.

– Это сойдёт?

– Сойдёт. Полезай наверх, отколупни-ка вот эти панельки.

Смеляков послушно вскарабкался на унитаз и принялся разбирать потолок. Давид отвернулся.

– Э, гражданин Месхи, – потрепал его по плечу Сидоров, – вам нехорошо? Никак вы расстроились? Похоже, мы вышли на след ваших сокровищ?

– Да пошли вы… – едва слышно отозвался грузин.

Из открывшегося за вытащенными панелями пространства на Смелякова вывалился полиэтиленовый пакет с пачками денег.

– Пётр Алексеич, всё тут! – торжественно произнёс Виктор.

– Вот и чудненько… Вадим, спасибо тебе за твой агрегат! – Сидоров пожал руку сержанту. – Всё-таки научно-техническая революция даёт свои плоды.

Денег оказалось шесть тысяч рублей.

– Откуда такое богатство? – спросил капитан.

– Мама присылала, я собирал, экономил на всём, – неохотно ответил Месхи.

– Если судить по тому, на какую широкую ногу ты живёшь, – Сидоров внезапно перешёл на «ты», – то об экономии у тебя нет ни малейшего понятия.

– Кто как умеет…

– Ладно. О глупостях будем позже языками чесать. А скажи-ка мне, джигит, где твой приятель?

– Какой приятель?

– Тимур Сахокия.

– Не знаю, я давно не видел его. Дома его нет, не знаю.

– И это называется друзья? Ничего не знаете друг о друге… Или ты скрываешь что-то? Ай-ай-ай, зря стараешься, парень. Мы всё равно найдём его.

– Да пошли вы!

* * *

После обыска Сидоров со Смеляковым и следователем отправились к прокурору за санкцией на арест, однако, к безграничному удивлению Виктора, прокурор отказал им.

– Товарищи, доказательств мало, только косвенные улики, нельзя человека сажать на этом основании.

– Стало быть, постановления на арест не дадите? – насупился Виктор.

– Нет.

– Но тогда придётся отпускать Месхи, – проворчал Сидоров, обтирая платком взмокшую шею. – Нельзя этого делать. Мы же потом не найдём его, спрячется он, исчезнет. Упустим его!

– Это ваши проблемы, товарищи. Но на основании представленных вами материалов я не могу выдать санкцию на арест гражданина Месхи.

– Чёрт возьми! – выругался Виктор, нетерпеливо стукнув ладонью по столу. – Чёрт возьми! – повторил он, выйдя на улицу. – Как же так, Пётр Алексеич? Ведь улики же!

– И такое случается в нашем деле. – Сидоров размял папиросу и сунул её в рот.

– Неужто всё зря? Неужто упустим Месхи?

– У нас ещё есть Тимур Сахокия.

– А что он нам даст?