Я, оперуполномоченный

– А ну кончайте курить! – крикнула буфетчица из-за своей чугунной решётки. – Устроили тут курильню, понимаешь! Брысь отсюда!..

* * *

– Я семнадцатый, груз прибыл, находится в здании станции. Веду наблюдение.

Минут через десять Кучеренков и Тер-Микалёв неторопливо вышли наружу, держа руки в карманах.

– Я семнадцатый. Груз покинул здание станции. Движется по направлению к автостоянке перед станцией. Ведёт себя спокойно, нервозности не чувствуется.

– Я десятый, остался на повороте. Дополнительный груз прибыл к станции, квитанция «ММЮ 15–20». Повнимательнее там…

– Я семнадцатый, жду дополнительный груз…

Минуло не более пяти минут, и к станции медленно подкатил, переваливаясь на ухабах, «москвич» серого цвета. Дымя сигаретой, из окна высунулся Груздиков.

– Здорово, мужики, – поприветствовал он приближавшихся Кучеренкова и Тер-Микалёва.

– Я семнадцатый. Дополнительный груз прибыл, – прокомментировал их встречу голос в эфире.

Кучеренков придирчиво осмотрел машину и постучал ногой по колёсам.

– Что за драндулет? – Он метнул недовольный взгляд на Груздикова. – Развалюха совсем. Ничего получше не было? Нам ещё трястись и трястись.

– Извини, старик, – угрюмо ответил Груздиков. – Другого ничего не нашлось.

– Ладно, доберёмся, – заговорил Армен. – Как прокатились?

– Мировая прогулка, – ответил Сошников с заднего сиденья.

– Спать охота, – по-прежнему без энтузиазма сказал Груздиков.

– Пусти-ка за баранку. Ты уже нарулился. Валяй к Сошке назад.

Кучеренков сел на водительское кресло, Тер-Микалёв устроился рядом.

И опять в эфире зазвучали голоса разведчиков:

– Я семнадцатый, груз движется в вашем направлении. Грузчики, принимайте…

– Я десятый, вас понял. Принимаю…

* * *

Надвигалась гроза. Пространство от горизонта до горизонта налилось мелкой дрожью, загудело какими-то низкими, почти неуловимыми тонами, от которых всё завибрировало. По небу медленно прокатилась волна грома, за ней – другая, затем ещё и ещё. Раскаты звучали по-разному: то с оглушительным треском, то с гулким рыком, то просто шумели, перекликаясь сами с собой, будто грохочущие булыжники, перекатывающиеся из одного края небосвода к другому.

– Шикарная погодка, – проговорил Кучеренков, поглядывая из окна автомобиля на низкие тучи.

– Чего хорошего? – мрачно спросил Груздиков. Он с детства испытывал суеверный страх перед грозой.

– Обожаю дождь, обожаю молнии… Сейчас вдарит как следует! – Кучер крутанул руль, сворачивая с шоссе на просёлочную дорогу.

Полыхнула молния. Груздиков зажмурился, сердце дрогнуло. Фёдор поёжился и уставился в пол. Сошников краем глаза поглядел на приятеля.

– Чего насупился? – спросил Алексей.

– Выпить хочется. Настроение поганое.

– А чего поганое-то?

– Хрен его знает. – Груздиков передёрнул плечами. – Живот подводит.

– Сейчас быстренько кассу оприходуем, и настроение мигом выправится, – заверил Кучеренков, не отрывая взгляда от дороги.

По крыше автомобиля забарабанили крупные капли.

– Началось!

– Сейчас всю дорогу размоет, – проворчал Фёдор. – Увязнем на обратном пути.

– Не увязнем.

– Ты погляди на эту грязищу. Тут и без дождя только на тракторе впору ездить, а уж теперь просто болото станет, – продолжал бухтеть Груздиков.

– Слушай, Груздь, ты чего сегодня такой? – начал раздражаться Кучеренков.

– А ничего… Кошки скребут на душе… Нехорошо мне как-то…

– Мы на дело идём, – грозно напомнил Кучеренков. – Кончай канючить! Сейчас всем настроение обосрёшь! Надо было тебя в Москве оставить… Тебе хорошая жизнь не на пользу, Груздь. Размяк ты, киснуть стал часто. А мне такие напарники не надобны. Раньше ты покрепче был.

– Да, Федька, я тоже заметил, – заговорил Тер-Ми-калёв. Он находился на переднем сиденье и за всю дорогу не произнёс ни слова.

– Чего заметил? – Груздиков вспыхнул. – Ты-то чего лезешь?

– А у нас все имеют право голоса, – осадил его Куче-ренков. – И если ты стал жидковат от обилия коньяка, то мы имеем право тебе указать на это. А вот у тебя нет права обижаться. Если ты мужик, то проглоти и сделай выводы. Ясно?

– Ясно…

– Вот и славненько… Теперь уж нам близко…

Дождь усилился, и «дворники» уже не справлялись с потоком воды, обрушившимся на лобовое стекло. Машина несколько раз застревала в рытвинах, но после натужного рёва двигателя всё-таки выбиралась из жидкой западни размытой деревенской трассы.

– Может, переждём? – предложил Сошников.

– Да уж приехали… Вон впереди маячат дома. Это уже Жуковка…

Автомобиль, преодолев гигантскую коричневую лужу, покрытую пузырящейся коричневой пеной, притормозил возле низенького строения сельского магазинчика с потрескавшейся серой стеной.

– Слышь, Кучер, дай-ка я, что ли, сигарет куплю, – попросил Тер-Микалёв. – А то ведь потом некогда будет, а курить захочется. Это уж как пить дать.

– Ладно, сбегай, – согласился Кучеренков, посмотрел на наручные часы и добавил: – Мне тоже возьми… Лёха, а ты вылезай и двигай в сберкассу. Вон тот домик, видишь?

– Может, переждать? – опять предложил Сошников. – Дождина такой! Насквозь промокну.