Я ненавижу босса!

Итак, первое собеседование. В этот раз я входила в дверь осторожно, по сторонам не глазела. Главное — никого не сбить с ног! Я уже знаю, чем это может закончиться.

Местечко тут было совсем не такое, как на моей прошлой работе. От центра — далеко. Да и вообще все агентство легко поместилось в одном кабинете.

Здесь не было перегородок из оргстекла, не было косых коллежьих взглядов, зато две симпатичные барышни увлеченно обсуждали, какие рамки лучше: четкие или размытые, сопровождая беседу словами «концептуально» и «постмодернизм».

Когда я застыла на пороге, девушки прекратили разговор и обратились ко мне:

— Ой, а вы и есть новенькая? Мы вас ждем.

— Не знаю, я на собеседование… А там видно будет.

Одна из девушек — рыженькая в конопушках — сообщила:

— Я — Эля, она — Аля, — кивнула она на свою оппонентку. — У нас тут все на «ты». А Виктория Сергеевна пока занята, — понизив голос до шепота, она сообщила страшную тайну: — С заказчиком разговаривает. А хочешь кофе? Вот посмотри, что ты думаешь об этом?

Минут через десять мы уже втроем вовсю обсуждали проект. Рамочки мне были как-то по барабану — хоть четкие, хоть размытые. А вот слоган рекламной компании для такси: «Мы разучим вас ходить!» казался несколько спорным, хоть и оригинальным.

Когда через полчаса из кабинета вышла хозяйка агентства, высокая красивая женщина лет тридцати, у нас уже было очень шумно.

— Ангелина Лисова? — строго спросила она.

Я едва удержалась от того, чтобы спрятать чашку кофе за спину, но на всякий случай вытянулась и робко проговорила:

— Да, я.

— Вижу, вы включились в процесс. Это хорошо. Зайдите, обсудим условия, оплату, обязанности.

Я прошла в кабинет, и вслед мне неслось:

— Удачи!

* * *

— Я посмотрела ваше портфолио, очень недурно. Я так понимаю, опыта у вас мало, профильного образования нет…

Если бы только что она не сказала, что мы будем обсуждать условия моей работы, я бы решила, что меня не взяли.

— Найдите себе какие-нибудь онлайн-курсы, семинары, я посмотрю, какие из них толковые, и обязательно поучитесь, особенно поначалу. Хотя в нашем деле мозги и опыт стоят любого образования.

Судя по всему, у самой хозяйки агентства и того и другого было в избытке.

— Вы работали в крупной компании, почему ушли? — еще один вопрос, на который я знала, что придется отвечать, и очень не хотела.

— Личные обстоятельства, — я старалась сказать это как можно спокойнее, чтобы незнакомой Виктории Сергеевне даже в голову не могло прийти, какая бездна боли и отчаяния скрывается за этими словами.

— Да, личные обстоятельства, — задумчиво проговорила она, — они такие.

На секунду (или мне показалось) из железной леди она превратилась в обычную ранимую женщину, которую эти «личные обстоятельства» и саму неслабо доконали. Впрочем, может, мне показалось, потому что в следующий момент она говорила ровно и по-деловому:

— У нас, конечно, компания молодая, хоть и перспективная. Предложить вам отдельный кабинет я не смогу. Зарплата — пока умеренная, но со временем — увеличим. Работы много. Инициатива приветствуется.

— А когда приступать? — спросила я.

Она пожала плечами:

— Кажется, вы уже…

* * *

Меня закрутил водоворот дел. Дни были долгими и насыщенными.

На новой работе мне нравилось все: отсутствие перегородок и бесконечные кофепития, нравились девчонки, странноватые, но ужасно милые. Нравились наши обсуждения и «брейн-штурмы», когда мы набрасываем варианты в порядке бреда, а в результате из этого бреда вдруг рождается что-то толковое. И как только оно родилось, мы его подхватываем, крутим так и этак, в результате это толковое обрастает деталями и подробностями, и вдруг на пустом месте у нас уже есть гениальная рекламная стратегия, которую не стыдно тащить к Виктории Сергеевне.

Потом Виктория Сергеевна придирчиво смотрит на результат нашего креатива и выдает свой вердикт: от «Полная чушь!» до «А вот это очень хорошо!». Надо сказать, «очень хорошо» бывает чаще.

А после утверждения начинается работа: типографии, программисты, звукачи — почти все необходимые люди работают удаленно, так что с ними надо еще связаться, разъяснить, договориться, а потом контролировать каждый шаг, потому что если где-то смогут испортить — обязательно испортят.

Так проходили дни.

А вечерами я читала литературу по специальности, смотрела лучшие рекламные ролики всех времен, выполняла задания для онлайн-курсов… Дел хватало.

Во всей этой кутерьме был один серьезный плюс: у меня совершенно не оставалось времени на то, чтобы думать о Никите и вспоминать, какая я на самом деле несчастная. Потому что если об этом думать и вспоминать, становится совсем невыносимо.

Пару раз рука сама тянулась к телефону, нет, не для того чтобы позвонить. Разговаривать с ним я точно была не готова, и поэтому методично сбрасывала звонки, когда видела его имя, пока он сам не перестал звонить. А вот заглянуть в Ольгины фоточки хотелось очень. Просто посмотреть, как там дела, как часто они бывают вместе… Но я всякий раз себя одергивала. Лучше не знать. Легче не знать.