Я – некромант. Часть 1

Пипец приплыли, это её сестра, это её убили в могильнике. Я обнимал плачущую девушку, и гладил по

волосам, нашептывая в остроконечное ушко успокаивающие слова. Ничего я тебе не покажу маленькая, тебе нельзя

видеть такие вещи. Никому нельзя! Можешь умолять или проклинать меня – не покажу. Только святошам, только им, чтобы лучше работали и вычищали эту грязь с тела Эйнала. Плачь девочка, плачь…

– Покажи мне, что ты видел, сын мой, – смотрит мне в глаза отец Нарим.

Смотри мне не жалко и другим святошам покажи, пусть они видят. Пусть не спят ночами, зная, что где-то остались

выродки, которых необходимо прикончить. Сожги их инквизитор! Взвейтесь кострами, синие ночи….

– Что это было, Ал, – Учитель присел на край койки, – там, на полигоне, твои упражнения с мечом и магией? -

О, и ректор с Сааной здесь, скромно притаились за спиной у Стига. Сейчас весь мозг вынесут своими вопросами.

– Если бы я сам знал, Учитель, – пожимаю плечами, – одно могу сказать точно, мне удалось использовать для

создания Ветра праха энергию исцеления, а эффективность данного заклинания вы сами могли оценить.

– Но как тебе вообще такое в голову пришло? Ты же мог погибнуть, ведь никому до тебя никогда не удавалось

использовать энергию чужеродного источника для своих заклинаний!

– Но ведь ни у кого и не было до этого двух источников, – констатировал я, – просто, когда у меня кончилась энергия

одного источника, я взял из другого.

– То есть, теоретически, при лечении тяжелых ран ты можешь использовать черный источник? – промурлыкала, присаживаясь с другой стороны кровати заведующая кафедрой Целительства. Да-да именно так и ни как иначе, судя по

фанатичному блеску этих прекрасных глаз, я попал. Нет, ни так, я ПОПАЛ!!! Блин, как не хочется быть подопытной

лягушкой. А ведь судя по взглядам этой троицы, меня уже успешно препарировали. Э-э, народ, я жить хочу! И

желательно долго и счастливо. Ага, сч-а-аз, размечтался милок, коллега подайте-ка, пожалуйста, вон тот скальпель и

крепче держите больного, а то он брыкается и мешает науке…

– Ал, позволь тебе представить главу Лира, господина Алексиса. Господин Алексис, это мой ученик Ал. – представил

нас друг другу Учитель.

«Знакомьтесь! Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса. Унесите.» – хихикнул голос внутри меня.

А префектура впечатляет, решил я, оглядывая кабинет главы из удобного кожаного кресла и прихлёбывая

предложенный чай. Нет, ну точно зря я в маги пошел, нужно было сразу во власть двигать.

«Кто тут, к примеру, в цари крайний? Никого? Так я первый буду» – тут же отозвался внутренний голос.

Живут же люди – умеют устроиться. В этом борове-пудинге, я имею ввиду главу, килограммов под сто пятьдесят будет.

А так любить деньги, как это умеет он, это надо уметь (простите за мой французский), вот это, понимаешь, сильные

чувства. Иные и о детях так не заботятся, как он об этих симпатичных желтых кругляшах. Сколько, сколько ты сейчас

прохрюкал, заплатишь за упокоение погоста в это деревне? Я не ослышался? Целых пятнадцать золотых? Блин, я же

честно старался не заржать, а тут такой запрещенный приём, придётся закусить губу.

– Вы в своём уме, любезный, – Стиг явно получал удовольствие от торга, – предложить Академии эти жалкие гроши.

Да за эти деньги даже бакалавр-наёмник не возьмется за работу, а к вам отложив все свои дела, прибыл заведующий

кафедрой Некромантии с учеником – двести!

«А двести рублей спасут отца русской демократии? » – блин, я закашлялся, поперхнувшись чаем. Наверно простудился

по дороге, вот кашель и мучает. Я зажал себе рот платком и пытался молчать, в смысле кашлять в тряпочку. Уф-ф, уморили, честное слово. О, ударили по рукам на ста десяти монетах. Нормально подняли! Шестьдесят процентов

Академии – шестьдесят шесть монет, тридцать пять процентов Учителю – около тридцати восьми с копейками, пять

монет с копейками – мне. Спасибо Учителю, а то мог вообще лапу сосать, выделил мне пять процентов. А то без бабла

совсем хреново, степуху здесь ведь не платят…

– Тру-у, добрались господа маги, слава Единому, – перекрестился, остановив клячу, наш извозчик, – вон дом

старосты, там ещё петухи на воротах вырезаны, туды вам.

Я с хрустом потянулся и выпрыгнул из телеги. Ё-моё, вы когда-нибудь бывали в жо… э-э, заднице мира? Нет?

Рекомендую приехать в Гадюкино, не пожалеете – очень познавательно: сверху льёт, снизу жижа по щиколотки

норовит стянуть с тебя сапоги – даже при ураганном ветре можно не беспокоиться, знай себе пальцы в сапогах

растопыривай пошире, да стой спокойно. А вообще данная деревенька – это что-то. Справа налево тянется авеню

развалюх эдак на пятьдесят, огороженных друг от друга покосившимися заборами. Романтика, блин. Такой

брутальной глубинки я ещё в жизни не видел.

Отдай сапог, отдай, кому говорю, собака страшная. Со смачным чавком, поочерёдно, выдирая из жижи сапоги, подходим к дому старосты и колотим в ворота. За ними тут же забрехал кабысдох-тузик, да так противно, что у меня

даже зубы заныли.