Я (не) ведьма

Дыхание ручья мы почувствовали шагов за тридцать — потянуло сыростью и прохладой… Собственно, это был не ручей, а маленькая река — шириной шагов десять. Ручьем ее называли по старой памяти — вроде как когда-то вместо реки здесь бил ключ и протекал ручей, а у ручья жила прекрасная фея, которая вышла замуж за смертного рыцаря и принесла ему удачу и счастье.

Я не верила в легенды, но мои глупенькие сестры верили. И были убеждены (как и все девицы в округе), что если в полнолуние прийти на берег и бросить шпильку в отражение луны в воде, то дух феи покажет образ будущего мужа.

В эту ночь луна как раз была полной, и Ольрун со Стеллой дрожали от предвкушения разузнать, кто же завтра окажется победителем турнира и попросит их руки у отца. Мы вышли на берег, и я сделала широкий жест рукой, приглашая сестер бросаться шпильками в отражение луны — благо, луна висела прямо над садом, желтая, как головка сыра.

Ольрун осмелилась первой и бочком приблизилась к самой воде, чтобы бросить шпильку наверняка. Я зевнула, услышав бульканье. Что-то подсказывало мне, что предсказания мы будем ждать очень долго.

Так и случилось — Стелла извелась в ожидании, пока Ольрун стояла столбом, вглядываясь в лунное отражение. Когда она вернулась, лицо ее выражало досаду.

— Ну что? — спросила Стелла с придыханием. — Ты что-нибудь видела?! Лицо разглядела? Старый или молодой?

— Ах, не говори так быстро, даже голова закружилась, — ответила Ольрун, поднося ладонь ко лбу, чтобы показать, как утомила ее болтовня Стеллы. — Лица не разглядела, потому что пошла рябь. Но он был на гнедом коне, и красивый.

Хотелось бы мне знать, как она определила, что он красивый, если не разглядела лица! Но Стелла приняла все за правду и завистливо вздохнула.

— Теперь я, — сказала она тоненьким голоском.

— Красивый, значит? — спросила я, когда мы с Ольрун остались в тени дуба, глядя, как Стелла крадется к воде, приподнимая подол, чтобы не промочить во влажной траве.

— Очень, — тут же ответила Ольрун.

— И конь гнедой?

— Да, с черной гривой и черным хвостом.

Почти у всех наших рыцарей кони были восточной породы — как раз гнедые, с черными гривами и хвостами. Я едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть, но не стала ничего говорить. Тому, кто хочет быть обманут, обманываться не запретишь. Мы услышали всплеск, а потом ждали, пока Стелла разглядит свою судьбу.

Стелла стояла, вытянув шею, потом начала переминаться с ноги на ногу, а потом оглянулась на нас раза три и поспешила обратно.

— Я ничего не увидела, — объявила она. — Только луну…

— Ну все, значит, завтра замуж выйдет одна только Ольрун, — сказала я скорбно.

Стелла вскрикнула и приготовилась разреветься, но Ольрун перебила ее слезы, зябко кутаясь в накидку:

— Кто хотел — тот узнал. Пойдемте домой. Я совсем замерзла.

Я была с ней полностью согласна, но Стелла захлопала глазами и затопталась на месте.

— А моя шпилька? — спросила она растерянно.

— Какая шпилька? — переспросила я, сразу насторожившись.

— Шпилька, — она махнула в строну реки. — Которую папа подарил…

— Ты бросила в реку папин подарок?! — зашипела Ольрун. — Жемчужную шпильку?!

— А ты какую? — спросила Стелла, запинаясь.

— Простую! — повысила голос Ольрун. — Ты с ума сошла — бросать драгоценности в воду? На этот раз Стелла расплакалась.

— Я думала… я думала… — бормотала она сквозь слезы.

— Не плачь, — досадливо сказала я. — Завтра отправим кого-нибудь из слуг, они достанут.

— Как ты себе это представляешь? — напустилась на меня Ольрун. — Да ты тоже с ума сошла, Кирия! Если леди Сюста узнает — она обязательно донесет папе. А если он узнает, что мы ночью бегали по саду…

— Да что он сделает? — передернула я плечами. — Покричит на вас и успокоится… Вы что на меня так смотрите? Но сестры замолчали и уставились на меня. Стелла даже перестала плакать.

— Ты же умеешь плавать, — сказала Ольрун, и ее голос очень живо напомнил мне голос леди Готшем. — Достань шпильку.

— Вы с ума сошли, — сказала я, потому что Стелла кивнула, соглашаясь со словами сестры. — Сейчас ночь, как я ее найду?

— Луна на месте, я бросила шпильку прямо в середину, — с готовностью подсказала Стелла.

— Пусть завтра достанет кто-нибудь из слуг, — попробовала убедить их я. — Вот, сейчас луна как раз напротив дуба…

— Завтра шпильку затянет в ил, — сказала Ольрун. — Она тяжелая.

— Не полезу туда, — огрызнулась я. — Надо — ныряйте сами, тут неглубоко.

Решительно разведя сестер в стороны, чтобы дали дорогу, я пошла по тропинке к дому, но сладкий голосок Стеллы меня остановил.

— А ты не боишься, что мы расскажем папе про сэра Вильяма?..

Я медленно обернулась. Сестры смотрели на меня, сложив руки и одинаково склонив головы набок — совсем как их мать.

— Вы бессовестные, — только и сказала я.

— Поторопись, пока луна не ушла в сторону, — с улыбкой пожелала мне Ольрун.