Я не твоя собственность

Я открываю рот, чтобы ответить на такое эпическое заявление, и к моему изумлению замечаю открывающееся крохотное двух-дюймовое отверстие, появляющееся на скатерти у моей тарелке. Я моргаю в изумлении. Черт возьми, сколько шампанского я уже выпила? Из этого крошечного отверстия появляется шеф-повар размером с Дюймовочку, который кланяется мне, словно собираясь начать представление. Если не брать во внимание его размер, то он вполне реалистичен.

Боже мой! Я уже напилась? Или у меня начались галлюцинации, может я схожу с ума?

— Какого черта? — восклицаю я.

Маленький повар открывает свою сумку. Я протягиваю руку и пытаюсь прикоснуться к нему, но ловлю только воздух. Шеф-повар продолжает свое представление, открывает сумку и достает крошечную рыбацкую сеть.

Я поднимаю глаза на Зейна.

— Что происходит?

Он ухмыляется, как пацан, и наша серьезная беседа уходит на второй план, словно мы попали в другой век.

— Это голограмма, — он указывает на потолок, и я поднимаю глаза вверх. Два проектора вмонтированы над столом. — Это называется 3D-проекция. Le Petit Chef готовит для тебя ужин.

Голограмма! Так вот о какой новомодной вещи говорила Молли. Иллюзия настолько реальна, что мне хочется дотронуться до этого цифрового шеф-повара и пощупать его своими пальцами. Полностью в восторге от такой технологии, я смотрю на крошечного шеф-повара, который берет электрическую пилу и вырезает отверстие в скатерти и ловит креветки, плавающие в воде. Наловив, он бросает гигантских извивающихся креветок на скатерть, они реально живые, дергаются и изворачиваются.

Тогда маленький шеф-повар где-то под моей тарелкой начинает поворачивать какой-то рычаг, тарелка начинает скользить по поверхности стола. В середине стола поднимается металлическая чаша.

С трудом, как делают в комиксах, он тащит креветку к ложке, кладет ее, и умело перекидывает в металлическую посуду. Он снова берется за свою бензопилу и срубает красный перец чили с дерева чили. Чертыхаясь и матерясь себе под нос, как настоящий шеф-повар, он достает другие ингредиенты из скатерти и катапультой отправляет их в металлическую чашу.

Затем он достает бутылку с вином и начинает лить на креветки, словно поливает из шланга, дугой. Бормоча себе что-то под нос, он поджигает петарду и бросает ее на креветки. Креветки начинают потрескивать, он падает на спину, искры от петарды падают на его одежду, он вскакивает и бежит, хлопая себя руками в дыру, из которой появился.

Я так смеюсь, пребывая в полном восторге от шоу. Как по мановению волшебной палочки, подходит официантка с горящими креветками. Блюдо выглядит в точности также, как его делал маленький забавный повар.

— Как я буду это есть? — спрашиваю я, глядя на чудесное творение.

— Когда пламя погаснет, можешь есть руками.

Я следую его примеру, снимая шкурку и вгрызаюсь в сочную плоть. Это очень вкусно, они такие сочные, мне приходится постоянно облизывать пальцы. Ну, хорошо, хорошо, я признаю, что немного перестаралась, поскольку постоянно ловлю на себе его взгляд, выжидательный, загадочный, полный похоти каждый раз, когда я облизываю свои пальцы. Это маленькая месть за то, что он проделал со мной на заднем сидении автомобиля.

Когда я съедаю последнюю креветку и слизываю капли сока, вдруг мысль о мести больше уже не кажется такой уж сладкой.

18 Далия Фьюри

— Пойдем, — говорит он вдруг поднимаясь.

Я смотрю на него с изумлением, он хватает меня за запястья и тянет вверх. Понимая, что пальцы до сих пор в соке от креветок, я хватаю льняную салфетку, пока он тянет меня за собой. Я еле поспеваю за его широким шагом. Посетительницы открыто пяляться на него, пока мы быстро чуть ли не проносимся через ресторан.

Почему бы и нет? Высокий, стройный, грозный.

Он запихивает меня в дамскую комнату, быстро проверяя туалетные кабинки — пусто, заклинивает дверь причудливым розовым креслом. Поворачивается ко мне, обжигая своим пылающим взглядом.

— Что случилось с твоим диким, похотливым взглядом, моя маленькая дразнилка?

— Я…, — салфетка вдруг выпадает у меня из подрагивающих пальцев.

Он начинает приближаться ко мне.

— Тебе нравится мучить меня, не так ли? Чтобы вся кровь у меня от головы прилила к члену? — рычит он.

Я скрещиваю руки на груди, и делаю то, что моя мама называет моим самым большим талантом, который проявился, когда мне был у меня в два года. Вру с наглым бесстыдством.

— Уверяю тебя, — отчетливо говорю я. — Я не специально. Я же не знала, что совершенно обычное действие, как еда, может тебя так возбудить?

— Или этот туалет плохо заблокирован или это заявление наспех придуманное дерьмо, — он выстреляет в меня слово «дерьмо», словно пуля.

Я быстро опускаю глаза к его промежности. Безусловно видна выпуклость, причем очень большая.

— Ты знаешь, насколько я жесткий? — рычит он, хватая меня за левое запястье и притягивая мою руку на свою промежность.

Ах да, жесткий, как чертовый камень.

— Упс! — тихо говорю я.

— Упс? Думаешь, имеешь право дразнить меня и остаться не наказанной? — мурлычет он.

— Ну, ты первый начал. Ты оставил меня в машине не удовлетворенной.