Я - не серийный убийца

Машины я видел, но они были далеко, и никто не мог меня услышать. Фрики уважали частную жизнь.

«У первого он взял почку, а что у второго?»

Полиция хранила молчание, но скоро тело должны были привезти к нам в морг. Я подобрал камешек и бросил его в озеро.

Посмотрел на ближайшую машину, которая была припаркована в нескольких сотнях ярдов. Старая белая машина, водитель смотрел на воду.

— Может, ты и есть убийца? — тихо произнес я.

Сегодня в разных местах дороги было человек пять-шесть. Сколько времени пройдет, прежде чем сбудется мамино пророчество и горожане начнут обвинять друг друга? Люди боятся всего необычного, а у того, кто необычнее всех, все шансы вытащить выигрышный билет в этой лотерее охоты на ведьм. Может, это один из фриков, который приехал сегодня на берег озера? Что они с ним сделают?

Все знали, что я фрик. Может быть, они обвинят меня?

Второе тело доставили в морг восемь дней спустя. Мы с мамой почти не говорили о моей социопатии, но я учился изо всех сил, чтобы сбить ее со следа, — пусть думает о моих хороших качествах, а не о плохих. Это, похоже, сработало, потому что, когда я вернулся домой из школы и обнаружил, что они занимаются трупом второй жертвы, мама не остановила меня, увидев, что я надеваю фартук и респиратор и собираюсь им помочь.

— Чего нет? — спросил я, стоя с бутылками в руках перед мамой, которая заливала в насос формальдегид.

У Маргарет было всего несколько органов — они лежали на краю бокового стола, и она деловито вонзала в них троакар, отсасывая содержимое вакуумным насосом. Я предположил, что остальные органы уже внутри. Мама накрыла тело простыней, и я не хотел рисковать, заглядывая под нее, пока она рядом.

— Ну?.. — спросила мама, заливая жидкость в насос и глядя на метки.

— В прошлый раз не было почки, — сказал я. — Что теперь?

— Все на месте, — сказала она, усмехнувшись. — Ты уж не обвиняй каждый раз Рона — не всегда же он что-то теряет. Но я говорила с твоей сестрой насчет документов. Сказала, что она должна читать их внимательнее и сообщать мне обо всех особенностях, которые обнаружит. Я иногда просто не знаю, что делать с этой девчонкой.

— Но… ты уверена? — спросил я.

Убийца непременно должен был что-нибудь взять.

— Может быть, желчный пузырь, а Рон решил, что у жертвы он был удален, и не обратил на это внимания?

— Джон, Рон и полиция, а еще и ФБР, о чем я непременно должна тебе сказать, больше недели обследовали тело. Судмедэксперты разглядывали его в микроскоп, пытаясь найти хоть что-нибудь, что помогло бы им выйти на этого психа. Если бы какой-то орган отсутствовал, они бы непременно заметили.

— Он течет, — сказал я, показывая на левое плечо трупа.

Простыня пропиталась ярко-синим химическим веществом с прожилками свернувшейся крови.

— А я думала, что все перекрыла, — забеспокоилась мама, надевая крышку на емкость с формальдегидом и протягивая ее мне.

Она откинула простыню, обнажив культю руки, — та была туго перевязана, но ткань уже стала багровой. Руки не было.

— Вот черт! — воскликнула мама и бросилась за бинтами.

— У него нет руки, — посмотрел я на маму. — Я же спрашивал, не пропало ли у него что-нибудь, а ты ни слова не сказала про руку.

— Что там у вас? — спросила Маргарет.

— Убийца забрал его руку, — сказал я, приближаясь к телу и стягивая с него простыню.

Брюшина и на этот раз была распорота, но не с такой свирепостью, как у прошлой жертвы, — порезы были меньше, как и их количество. Этого фермера — судя по бирке, его звали Дейв Берд — не выпотрошили. Внутренние органы не вынули и не собрали в кучу.

— Чем это ты занимаешься? — сердито спросила мама.

Она выхватила у меня простыню и накрыла тело:

— Имей уважение к мертвым.

Я слишком много говорил и знал, что слишком много говорю, но остановиться не мог.

— Я думал, он что-то делает с органами, — сказал я, — но он их просто перебирал, чтобы найти то, что ему нужно. Он их не раскладывал как-то по-особенному, не играл с ними или…

— Джон Уэйн Кливер, — одернула меня мама, — что за бред ты несешь?!

— Это изменяет весь его психологический портрет, — сказал я, жалея, что не могу замолчать.

Мое открытие меня слишком взволновало.

— Дело не в том, что он делает с телами, а в том, что забирает. Выпотрошить человека — это самый легкий способ найти почку, это не посмертный ритуал…

— Посмертный ритуал? — переспросила мама.

Маргарет положила троакар и посмотрела на меня. Я чувствовал, как они сверлят меня взглядом и понимал, что попался. Сказал слишком много.

— Ты не хочешь все объяснить? — спросила мама.

Мне нужно было как-то сгладить впечатление, но я зашел слишком далеко.

— Я просто говорил, что убийца не играет с телами, — сказал я. — Что в этом такого?

— Ты был возбужден, — обвинительным тоном сказала мама. — Тебе доставило удовольствие это мертвое тело и то, как его распотрошили.

— Но…

— Я видела радость на твоем лице, Джон, и, я думаю, доводилось видеть ее и прежде. А вызвало ее мертвое тело — настоящий человек, у которого была настоящая семья и настоящая жизнь. И ты все никак не можешь этим насладиться.

— Нет, это не так…